"Мария Грипе. Дети теней ("Каролина" #3) " - читать интересную книгу автора

мы говорили о ней, то почему-то называли только по фамилии - Ульсен. Она
была родом из Бергена, что в Норвегии. Каждую весну и осень она приезжала к
нам шить одежду к новому сезону. Но в этом году явилась раньше - из-за
платья для конфирмации.
Ульсен всегда высказывала свое веское слово, когда речь шла о выборе
ткани, покроя и тому подобном. Она любила показать свои знания, а если не
получала одобрения, то считала, что ее не ценят по достоинству, и немедленно
обижалась. Мама делала все, чтобы этого не допустить, но, как бы она ни
старалась, их мнения иногда расходились.
В этот раз все уперлось в ткань для моего платья. Мама вдруг решила,
что на конфирмации я должна быть в белом. В Стокгольме все чаще надевали
белые платья, хотя в провинции по-прежнему предпочитали черные. Но в классе
многие девочки не желали отставать от столичной моды. Споры разгорелись
нешуточные. Священник в них не вмешивался, он сказал, что мы можем поступать
как хотим, но нужно сойтись на чем-то одном. Чтобы не отличаться друг от
друга.
Для меня этот вопрос был давно решенным. Я дала клятву Ингеборг и не
могла ее нарушить. Сначала казалось, что мама понимает меня, но когда
выяснилось, что большинство родителей высказывались за белые платья, которые
можно носить после конфирмации, она изменила свое мнение. Белое платье легко
перешить, и потом, его всегда можно выкрасить в другой цвет. А с черным уже
ничего не сделаешь.
- Ведь Ингеборг здесь не будет, - пыталась убедить меня мама. - И
может, она сама уже передумала. Кто знает?
- Нет, мама, этого не может быть! Ингеборг всегда делает то, что
обещает. Почему я должна поступать иначе?
- Но она же об этом не узнает...
- Ты это серьезно?
Мама смутилась.
- Нет, конечно, прости... Но белое платье гораздо практичнее. Считай,
что я так хочу. Пусть это будет для тебя оправданием.
- Нет, ни за что! Даже не подумаю!
Мама растерялась окончательно и попыталась привлечь на свою сторону
Ульсен. Но Ульсен лежала на полу, чертила выкройку и молчала, хотя было
видно, что ей весь этот спор кажется детским лепетом. У нее было собственное
мнение, и она не желала никому высказать поддержку.
Тогда мама обратилась к служанкам Ловисе и Эстер. Ловису я давно
перетянула на свою сторону. Она сочувствовала неимущим. Поэтому лишь угрюмо
покачала головой и твердо заявила, что белый никак не подойдет.
Эстер, наша маленькая горничная, напротив, поддержала маму.
- Я считаю как госпожа. Это правильно, - сказала она, кивнув своей
понятливой головкой.
У самой Эстер в шкафу висело черное платье, которое ей перед
конфирмацией дали в общине. Она надевала его только на похороны. Это платье
оказалось почти что дурным знаком: после того как оно появилось, в ее родне
раз за разом кто-нибудь умирал. А вообще-то Эстер не понимала, почему бы
общине не выдавать белую ткань, раз уж она настолько практичнее. Тем более
если заботиться о неимущих: ведь у девочек в этих семьях иногда бывает
одно-единственное платье.
Но я не сдавалась. Стояла на своем. Если мама не даст мне черной ткани,