"Мария Грипе. ...И белые тени в лесу ("Каролина" #2) " - читать интересную книгу автора

она узнает, что господин... да тут такое начнется! Неужели ты не понимаешь?
Она вздохнула. Я не нашлась, что ответить. Меня всегда больно задевало,
когда Каролина называла родителей господином и госпожой. Она делала это с
особой интонацией, чуть насмешливо, и в глазах у нее появлялся странный
блеск. Мне это было неприятно.
- Ты можешь хотя бы папу не называть господином!
- Почему?
- Потому что он твой отец!
- Замечательно! - Каролина вытаращила на меня глаза. - Берта, милая,
ты, кажется, слишком много болтаешь. Иногда не мешает поработать и головой!
- Не называй меня Бертой! Ты ведь знаешь, я этого терпеть не могу!
Она взглянула на меня с ухмылкой, я покраснела. От злобы и сознания
собственного бессилия кулаки у меня невольно сжались. Каролина тряхнула
головой и, смиренно вздохнув, сказала, будто по заученному:
- Да-да, знаю... Берту Бертой не называть. Госпожу госпожой не
называть. А господина мне лучше звать папой. Чем бы все это кончилось, будь
твоя воля?
В ее голосе слышались скорее грусть и усталость, чем вызов. Но уже в
следующий миг она весело рассмеялась:
- Ну почему с тобой всегда так непросто?
Каролина обняла меня - и последнее слово осталось за ней. Я знала, что
становлюсь обманщицей, но бороться больше не было сил. К тому же в глубине
души я сознавала, что Каролина права. Она была умнее.
Тем не менее этот разговор поверг меня в большую растерянность. Наши
споры всегда заканчивались одинаково. Мне еще ни разу не удавалось настоять
на своем. Была ли я уверена в своей правоте или нет - не имело значения:
Каролина всегда умела меня запутать и сделать так, чтобы я наговорила
глупостей. Я прекрасно видела, как это происходит: мысли у меня были
правильные, только слова никуда не годились. И во рту словно была какая-то
каша. Больше того. Каролине неизменно удавалось перетянуть меня на свою
сторону. Она ненавязчиво заставляла меня изменить мнение и убеждала в своей
правоте. В том, что я все выдумала и снова делаю из мухи слона. Уж ей-то
лучше знать! У Каролины все выходило просто и естественно. После разговора с
ней на душе у меня становилось легче. И я охотно позволяла ей меня
успокоить.
Однако чувство покоя никогда не было долгим. Как только я оставалась
одна, как только переставала видеть и слышать Каролину, ко мне возвращалась
растерянность.
Кто же она, моя новая сестра?
Я не надеялась, что мы окажемся сестрами не только по крови, но и по
духу - с моей стороны это была бы ошибка. На свете не много найдется столь
непохожих людей. Она все ощущала и воспринимала иначе. Я не понимала ее, но
мирилась с этим: о том, чтобы изменить Каролину, нечего было и думать. Я
убедилась в этом со временем. Равно как и в том, что Каролина вправе
оставаться такой, какая есть, и вовсе не обязана становиться такой, какой я
хочу ее видеть. Но прежде чем я поняла это, мне пришлось пережить много
горьких минут.
Иногда мне казалось, что я ее ненавижу. Я не раз испытывала это чувство
и стыдилась его, пока однажды - по прошествии долгого времени - не поняла,
что дело тут не в Каролине, а во мне, что мне отвратительна собственная