"Олег Гриневский. Тайна Великого посольства Петра Великого (дипломатичес" - читать интересную книгу автора

побед наступила усталость. Чувствовалось, что непосредственная опасность для
Европы миновала, а религиозный пыл остыл. А тут еще австрийцы. В разгар боевых
операций против турок они ввязались в войну с Францией, оттянув значительную
часть своих войск на западный фронт.
Что же изменилось в европейской ситуации? Из далекой Москвы все представлялось
в неопределенном, а чаще в искаженном свете.
Впрочем, у Петра не было иного выбора. За его плечами уже была азовская победа.
На верфях Воронежа, где стояли остовы полусотни боевых кораблей, закладывался
не только русский флот, но и направление русской внешней политики на целое
столетие вперед. Этим кораблям нужен был выход в Черное море. Но на их пути
были Крым и Турция. В борьбе с ними Австрия, Венеция и Польша были
естественными, или, как тогда считали, богоданными, союзниками. И если их
боевой пыл несколько поугас, его надо разжечь, влить новые силы в антитурецкую
лигу. На это и была ориентирована петровская дипломатия после Азова. Это и была
цель Петровой поездки.

ГЛАВА III

"ТАРАРА, ТАРАРА КРУГОМ!"


Петр ходил по венским улицам и внимательно приглядывался. Легенда,
сохранившаяся в старых венских книгах, рассказывает, что каждый день он
переодевался в новое платье, чтобы его не узнали.
Необычный это был город Вена. Сквозь тесноту грязных и запутанных
улочек, как в любом друтм средневековом городе, каких уже немало повидал Петр,
неожиданно протискивались ввысь изящные купола сверкающих золотом церквей и
дворцов. А вокруг царило запустение, оставленное войной и чумой.
Всего 20 лет назад "черная смерть" в очередной раз гостила в
Вене. Она унесла с собой шестую часть ее населения. Леопольд поклялся тогда,
что поставит памятник в знак благодарности Богу, если он избавит город от этой
беды. Леопольд выполнил обещание. На центральной площади Вены с характерным
названием Грабен (могила) он воздвиг мраморную колонну в честь святой Троицы,
которую австрийцы окрестили памятником чуме (она и по сей день стоит на одной
из самых элегантных венских площадей -- Грабен), воплощая сложную символику
многих авторитетов архитектуры.
Петр любил заходить в простые гаштеты, посидеть, послушать, о чем говорят люди,
выпить стакан-другой молодого вина. У самой городской стены неподалеку от
Красной башни, через которую он совсем недавно въезжал в город, стоял гаштет
Гриехенбейл -- сам как крепостная башня с узкими, словно бойницы, окнами и
остроконечной черепичной крышей*.
С раннего утра здесь шумел разноголосицей мясной рынок. Остро пахло навозом и
кровью. Да так, что запах этот въелся в камни мостовой и стены домов. И даже
сегодня вы еще можете почувствовать его... Визжали при-возимые на заклание
жирные австрийские свиньи, тоскливо мычали степенные бело-коричневые коровы,
жалобно блеяли тонконогие овцы. Их стоны и мольбу перекрывали бодрые, с
шуточкой выкрики купцов, зазывавших покупателей. А к вечеру рынок затихал.
Жизнь перемещалась в близлежащие гаштеты, где пили вино, хвалились выручкой и
заключали сделки. И едва ли не самым популярным из этих гаштетов был
Гриехенбейл. Причем своей славой он главным образом был обязан доброму