"Александр Степанович Грин. Телеграфист из Медянского бора" - читать интересную книгу автора

глотками допивая остывший чай. - Так вот... ни с того, ни с сего...
Сегодня... на прошлой неделе тоже что-то такое было... К доктору, что ли,
мне съездить, а? Еленочка?
- Как хочешь, все равно, - протянула Елена упавшим голосом. - Но ведь
я здорова, что же ему со мной делать?
- Доктора уж знают, что делать, - уверенно возразил Варламов. - Это мы
не знаем, а они знают... Вот ты говоришь - нервы. Ну, значит, и будет
лечить от нервности.
- Да-а... от нервности... - капризно подхватила Елена. - А вот если
мне скучно, тогда как? А мне, Гриша, каждый день скучно, с самого утра...
Ходишь, ходишь, слоняешься, жарко... Мухи в рот лезут.
- Вот это и показывает, что у тебя расстроены нервы, - с убеждением
сказал Варламов, расхаживая по комнате. - Нервы - это... Здоровому человеку
не скучно, и он, например, всегда интересуется жизнью... Или найдет себе
какое-нибудь занятие...
Он чувствовал себя немного задетым и в словах жены нащупывал тайный,
замаскированный укор себе, но так как он ее любил и был искренно огорчен ее
заявлением, то и старался изо всех сил придумать что-нибудь, могущее, по
его мнению, развлечь и развеселить Елену. Сам он никогда не скучал, вечно
погруженный в хозяйство, и значение слова "скука" было известно ему так же,
как зубная боль человеку с тридцатью двумя белыми, крепкими зубами.
- Да, господи! - говорил он, останавливаясь и пожимая плечами. - В
твоих руках масса возможностей... Ну, хорошо... Гуляй, что ли... поезжай в
город, в театр... навести родных... ты, вон, цветы любишь, возишься с
ними... Да мало ли что можно придумать?..
Елена рассеянно теребила салфетку, и нельзя было понять, о чем она
думает. Варламов помолчал, но видя, что жена не возражает, снова заговорил
довольным, рассудительным голосом.
- Вот в чем дело-то... Кстати, хочешь, приглашу погостить директоршу.
Можно поехать в лес или к Лисьему загону, например...
- Гриша! - сказала Елена, поднимая голову, и голос ее вздрогнул
капризной, тоскливой ноткой. - Гриша, мне скучно! Скучно мне!..
Варламов перестал ходить и с глубоким, искренним удивлением увидел
большие темные глаза, полные слез. Он крякнул, тупо мигнул и вытащил руку
из кармана брюк. Елена продолжала, стараясь не волноваться:
- Григорий! Я же не виновата, что я такая... Мне все надоело,
решительно все, и сама я себе надоела... А чего мне хочется...
Она беспомощно развела руками и рассмеялась вздрагивающим, нервным
смехом, покусывая губы. Потом закрыла глаза и грустно прибавила:
- Хоть бы ребеночка нам, право...
В другое время Варламов был бы растроган и умилен этим желанием, но
теперь, когда все его соображения относительно скуки были встречены одним
коротким, простым словом "скучно", тупое недоумение перед фактом разрослось
в нем грустью и маленьким, обидчивым раздражением. Он даже не обратил
внимания на последние слова Елены и сказал, стараясь говорить кротким,
сдавленным голосом.
- Ну, Елена, я за тебя знать не могу. Но я крайне... крайне
озадачен... Кажется, я все... Ты обеспечена... Я не стесняю... зачем же
так? Я не виноват, Елена!
- Я и не обвиняю, - холодно возразила молодая женщина. - При чём тут