"Доминик Грин. Ментагра " - читать интересную книгу автора

впиваются в железо в каких-то пяти-шести миллиметрах от моего тела. Стоило
врачихе перейти в другой угол помещения, и она пристрелила бы меня как
собаку, но она даже не попыталась этого сделать. Вместо этого она визжала и
стреляла в одну точку. Что ж, я вполне мог ее понять. Ее прекрасное молодое
лицо начало гнить в первый же день, когда она начала изучать этот чудовищный
микроорганизм, а она даже ни разу не увидела своего убийцу. Все годы ее
учебы в медицинском институте и в военной академии пропали даром. Пошли
прахом все ее планы на будущее, да и жить ей, наверное, оставалось всего
ничего...
Впрочем, ее военная подготовка не прошла даром хотя бы в одном
отношении. Она хорошо знала, сколько патронов у нее в обойме, и пустила
последнюю пулю себе в лоб. Я же понятия не имел, сколько патронов у нее в
пистолете, и еще долго сидел, сжавшись в комок, за металлической переборкой.

Пистолет я решил не брать. Я не умею обращаться с оружием, а пистолет в
моей руке стал бы прекрасным поводом пристрелить меня тем, кто этому обучен.
Я гордо прошествовал мимо множества стеклянных медицинских шкафчиков с
бесконечными рядами генетически выведенных лекарств, так же ничего там не
взяв.
Выйдя в первый же коридор, я понял, что не ошибся. Повсюду валялись
трупы с изъеденными лицами. Некоторые из них были тщательно упакованы в
полиэтиленовые мешки, но так и лежали на полу. У меня сразу сложилось
впечатление, что здоровому человеку было бы гораздо безопаснее в моей
камере, чем в остальных помещениях этого корабля. Где-то в его трюмах мерно
гудели машины, но мне почему-то казалось, что у штурвала нет рулевого.
Некоторое время я бродил по разным палубам, пока не нашел хозяйственный
склад. Уложив остатки дежурного офицера на мягкий диван, я начал шарить по
полкам. Мне довольно долго пришлось рыться в разных припасах и снаряжении,
прежде чем я нашел нужную мне темно-зеленую пузатую бочку с надписью
"ОСТОРОЖНО! НЕ ДАВАТЬ ДЕТЯМ! НЕ ДОПУСКАТЬ ПОПАДАНИЯ В ПИЩЕВОД!". Пониже
мелкими буквами было зачем-то написано "СМЕРТЕЛЬНО ДЛЯ МОРСКОЙ ФАУНЫ И
ПЧЕЛ!".
Отковыряв крышку бочки складным ножом, я сунул в нее голову. Как можно
глубже. Мою кожу стало пощипывать. Я не решился открывать глаза. Ведь моя
болезнь еще никому не выела глаз!
Вытащив голову из канистры, я щедро облил ее содержимым себе шею и
плечи, потом отволок еще пару канистр зеленой дряни в ближайшую душевую и
облился с головы до ног.
Не вытираясь, я вымочил в зеленой жиже форменный комбинезон, натянул
его и, оставляя за собой зеленый след, поплелся в носовую часть корабля, где
так долго держали меня с товарищами по несчастью. По пути я не встретил ни
одной живой души. Мои товарищи были мертвы. Меня это не очень удивило. Ведь
последние несколько дней я изучал в микроскоп самые разные кусочки их тел.
Педерсен-через-Дэ плавал в ванне с формалином. Узнать его можно было только
по большому обручальному кольцу с сапфиром на правой руке, потому что кожи
на нем вообще не осталось. В основном кожа была искусно объедена
микроорганизмом, но кое-где ее явно неуклюже срезала скальпелем человеческая
рука. Один из кусочков Педерсена-через-Дэ лежал под микроскопом в воде,
защищавшей его от окружающего воздуха.
Я стал смотреть в микроскоп, постепенно уменьшая увеличение, и,