"Александр Степанович Грин. Далекий путь" - читать интересную книгу автора

- Я - здешний и не понимаю вас.
Сказав это, он отошел и скрылся; тотчас же отошли от меня и любопытные,
привлеченные звуками неизвестного языка.
"Это русский", - сказал я себе, интересуясь соотечественником в данный
момент более, чем новым видом птицы ара, открытым мною две недели назад.
Хозе дернул меня за плащ.
- Еще одну бутылку - и спать? - вопросительно заявил он нежным, как
флейта, голосом.
Я разрешил ему делать все, что он хочет. Затем, выйдя из гостиницы,
осмотрелся и подле дверей увидел сидящего на каменистом выступе почвы
неизвестного русского.
Он был, казалось, в глубокой задумчивости, но, услышав мои шаги,
обернулся с поспешностью человека, привыкшего быть настороже в этих опасных
природою и людьми местах. Я сказал:
- Встретить мне вас и вам меня тут - это не совсем то же, что на углу
Дворянской и Спасской. Я думаю, мы могли бы поговорить с интересом.
- Я совсем не стал бы говорить с вами, - возразил он, помедлив (и
страннее седых волос у юноши мне было слышать подлинную русскую речь из уст
туземца темной профессии), - если бы не подумал наедине кой о чем.
- Вы эмигрант?
- Нет.
Я помолчал, ожидая, в свою очередь, известных вопросов. Неизвестный
молчал тоже, и молчание наше, поглощенное сонной тишиной колоссальной
громады гор, тучами окружавших ночную долину, приняло неприятный оттенок.
Тогда, желая из самолюбия поставить на своем, я сделал на завтра
предсказание погоды самое пустое в смысле дождя и бури. Он возразил мне,
основываясь на местных приметах, совершенно противное. Я согласился,
прибавив, что местное вино плохо. Он обошел этот вопрос молчанием и похвалил
лошадей. Я сделал скачок к туземным нравам и женщинам. Он выразил надежду,
что они лучше, чем кажутся. Я коснулся политики. Он заметил вскользь, что
люди наивны. Я заговорил о Европе, он - о России. Здесь я тихо подкрался в
обход и нанес ему подлый удар сзади, сказав, что он не похож на русского.
И лишь только после того, как весь этот, совершенно в русском духе и
вкусе, разговор привел нас окольными путями к особе неизвестного человека,
получил я возможность, все еще добивая его слегка искусными репликами,
выслушать глубоко-человеческую повесть об одной из немногих побед, побед
блестящих и бескорыстных, подобных войне мысли с телом, и беглые заметки мои
впоследствии превратились в этот рассказ, переданный отрывочно и скупо, но с
теми моментами, для которых и растут уши на голове слышащих.


II

ЧИНОВНИК

Я служил столоначальником в Казенной Палате. Меня звали Петр Шильдеров.
Город, в котором я жил с семьей, был страшен и тих. Он состоял из длинного
ряда домов мертвенной, унылой наружности - казенных учреждений, тянувшихся
по берегу реки от белого, с золотыми луковками, монастыря до губернской
тюрьмы; два собора стояли в центре базарных площадей, замкнутых