"Александр Григоров. Класс млекопитающие (Если 2009 11) " - читать интересную книгу автора

используя преимущество в росте. Казалось, готов был ударить зарвавшегося
картежника.
- Что тебе нужно? - Чудаков тряс Подорванного за грудки. - Что
сделать, чтобы тебя не было ни видно, ни слышно до конца экскурсии?
Кто-то из класса вслух сказал: "Дать по морде".
Хулиган вырвался и с брезгливостью поправил измятую рубашку.
- А вот отдай мне свою электронную книгу, - Подорванный показал
пальцем на поясной футляр Чудакова.
- Зачем она тебе?
- Читать буду!
Прямота ответа сбила Чудакова с толку. Все же он расстегнул футляр и
показал книгу Подорванному, а потом - одноклассникам.
- После экскурсии - она твоя. Даю слово.
Картежник, двоечник и лоботряс Подорванный перевел взгляд с Чудакова на
ватагу и кивнул - мол, вы свидетели. Одобрительный гул скрепил сделку.
Будущий обладатель электронной книги поднял руки и стал в экскурсионный
строй: сдаюсь, веду себя тихо.
Наблюдавший за сценой историк снова надел очки. Сделал приглашающий
жест - класс отреагировал движением.
Экскурсия поднялась на четвертый этаж.
- С течением времени передача информации получила новое развитие.
Человек научился скрывать посылы за выдумкой, - говорил историк, открывая
дверь. - Чем искуснее выдумщик, тем интереснее его слушать или читать.
Собственно, отсюда и произошло понятие "искусство", как мы его понимаем
сейчас.
Наконец щелкнул замок, дверь открылась, и экскурсовод исчез в темноте
зала. Оттуда донесся удаляющийся голос:
- Ярким образцом служит театр. Развлечение зрителя захватывающими
историями, на первый взгляд, не несет полезной информации. Но стоит
вчитаться в пьесу, как мы получим представление не только о быте
описываемого времени, но и о морали, политике, предрассудках. А ведь,
скажем, Еврипид пользовался теми же буквами, что и писцы, составлявшие
торговые расчеты.
В дальнем конце зала луч света выхватил белый клавесин, за которым
расположился историк. Класс потянулся к нему, с опаской ступая впотьмах.
Пальцы легли на клавиши, зазвучала серенада. Историк продолжил мысль,
не отрываясь от игры:
- Равно как и Моцарт писал музыку теми же нотами, что извлекает
полковой трубач при сигнале о наступлении. Сущность человеческого гения в
том, чтобы облечь информацию в форму простую, но трогающую душу. Да-да,
именно здесь на авансцену и выходит духовность как признак восприимчивости
искусства.
Словно услышав эти слова, в центр зала вышел обнаженный мужчина.
Зажглись цветные напольные лампы: свет не разогнал темноту - ласково
попросил потесниться. Зрители оказались в центре представления, невольными
его участниками. Мужчина остановился и поиграл рельефными мускулами. Девочки
захлопали в ладоши - нестройные аплодисменты утонули в таинственной
музыкальной мессе. Стало заметно, что все тело мужчины иссечено шрамами. У
обнаженного в руке появился метательный диск. Атлет покрутился вокруг своей
оси, присел для броска, но в тот же миг застыл, превращаясь в статую -