"Ольга Григорьева. Колдун " - читать интересную книгу автора

пронзительный, отчаянный... А ведь уж немало времени прошло.
Егоша подтянулся повыше, прильнул глазом к узкой щели. Мала щелочка
оказалась - ничего не разглядел. Ох, кабы все это ему просто примерещилось и
Онох по-прежнему бродил бы, где-то по печищу, ухмылялся щербатым ртом,
приставал к румяным девкам, похвалялся сноровкой перед парнями!
- Егоша... Егоша... - Слабый девчоночий голос нарушил тишину, вернул
прежние страхи.
- Настена?
- Беда, Егоша, - быстро зашептала сестра. - Родичи Оноха весь лес
обошли, а место, на которое ты указывал, так и не сыскали. Говорят - нет
такого.
- Как, нет?!
- Я им не верю, и отец тоже не поверил. Хотел сам пойти поискать, но не
успел. Стемнело быстро. то верно - в темноте многое ли увидишь? Хорошо хоть
отец за розыски принялся, не отвернулся от угодившего в беду сына. Коли
позволят светлые боги, на рассвете найдет он то место, где Онох умер.
- Ты не понимаешь! - Ему почудилось, будто Настена всхлипнула, но она
не замолчала, продолжала шептать: - Убьют тебя ночью. Первак только о том и
говорит. Братьев на подлое дело подбивает. Мне о том Олисья
сказывала.лисья-уродина, старшая сестра Оноха, была Настене верной подругой.
Нянчилась с малолеткой, будто с дочкой иль меньшей сестрой. Хотя никто,
кроме Настены, ее и знать не хотел. Чурались уродины и дразнили немилосердно
за большой, похожий на репу нос, за маленькие, раскошенные в разные стороны
глазки, за тонкие и редкие волосья. А Настена словно не замечала уродства
подруги - при встрече кидалась к ней, обнимала руками короткую шею Олисьи,
вглядывалась с нежной любовью в косые глаза.
- Что ж будет-то теперь? - горестно выдохнула Настена.гоша задумался.
Что будет, то лишь богам ведомо. Да что бы ни случилось, лишь бы кончилась
поскорей эта мука!щущая, как усталость вползает в истерзанную душу, он
закрыл глаза и сказал:
- Ступай домой. Отец с матерью небось ищут уже. Я со своими делами сам
разберусь.
- Правда разберешься? - недоверчиво спросила она..
- Правда... Ступай.астена бесшумно упорхнула, а взамен явилось томящее
одиночество. Егоше нередко доводилось одному в лесу ночевать - ни тьмы, ни
ночных шорохов попусту не пугался, но стены давили, мешали дышать полной
грудью. Тошно было без свободного шума ветвей над головой, без чистого
звездного неба, без вольного ветерка. углу зашуршала мышь. Егоша сузил
глаза, всмотрелся в темноту. Задержалась что-то мышка в человечьем жилье.
Обычно их род возле людского тепла лишь пережидает зимние морозы, а как
подтаивают силы снежной Морены, так они подаются домой, в поля.то-то
мелькнуло в едва проникающем через щель лунном луче. Егоша замер. Не замечая
его, мышь выскочила в тонкую полоску света, принюхиваясь, потешно задергала
длинным носом.
- Вот так-то, подружка, - невесело сказал ей Егоша. Испугавшись
человеческого голоса, зверек вздрогнул и замер бесформенным комочком,
уставясь на Егошу черными бусинами глаз. Его обдало внезапным холодом,
словно рядом пронесся злой северный ветер. Померещилось, что сочатся
земляные стены свежей кровью, а на пилу вместо маленькой мышки судорожно
корчится чье-то изодранное страшными ранами тело. Егоша сжал зубы,