"Ольга Григорьева. Колдун " - читать интересную книгу автора

- Ты, Онох, чудной какой-то, - задумчиво изрек дядька. - Не смеешься,
не плачешь, будто и не человек вовсе. Ты...исклявый обиженный голос дядьки
неожиданно напомнил Егоше Первака - его искаженное болью лицо, злые глаза,
громкий, напоенный яростью крик:
- Выродок!овторяя, Егоша шевельнул губами. "
- Что, что? - не расслышал дядька.
- Выродок я, - уже громче повторил Егоша и небрежно поинтересовался: -
Ты так хотел сказать?од его тяжелым взглядом Негорад сжался, принялся
смущенно оправдываться:
- Нет... Ну... То есть...
- А ты прямо говори, - спокойно посоветовал ему Егоша. - Без вранья
жить легче., оставив за спиной окончательно сбитого с толку родича, пошел в
избу.обирался он недолго. Покидал в мешок хлеб, порты, рубаху про запас да
пялку для шкурок, коли по дороге попадется зверь. Снарядившись, по обычаю
присел на порог, обвел глазами убогое дядькино жилище. Изменилось все с
детских лет. Иной он помнил эту избу. Тогда горница казалась просторной,
лавки - высокими, сундуки - громадными. Мнилось - богат дядька, но нынче
видел всю его бедность, а жалости не чуял. Может, оттого, что, другого
пожалев, боялся жалости к себе самому?оклонившись приютившему его дому,
болотник ступил на крыльцо. Растерянно глазея на собственную избу, Негорад
по-прежнему мялся посреди двора. Дождавшись Егошу, вскинулся и, уразумев,
что слова об уходе не пустая угроза, подскочил с уговорами. Сейчас, в самый
разгар ярового сева, сила и крепость парня манили его, словно кота масло.
Негорад не любил работать, а тут утекала из рук такая удача - дармовой
работник!
- Ну куда же ты в драной телогрее? - сетовал он, семеня рядом с Егошей.
- Ночи не пересидишь в лесу - замерзнешь...Раньше он моей драной одежки не
примечал", - косясь на богатый полушубок дядьки, неожиданно сообразил тот и
резко остановился.
- Ты меня, никак, жалеешь? Обрадовавшись, Негорад поспешно закивал
лысой головой:
- Как не пожалеть сироту, роду-племени не помнящего?Еще бы заплакал для
верности", - с отвращением подумал Егоша и, криво усмехнувшись, предложил:
- А коли так меня жаль, чего шубу свою не отдашь? Иль ты лишь на словах
такой жалостливый?ядька поперхнулся, захлопал глазами, а потом, уразумев,
завопил:
- Ты?! Да я! Тебя! - И внезапно вспомнил обидное слово, выплюнул его в
глаза парню: - Выродок!резгливо отвернувшись от раскрасневшегося Негорада,
Егоша широко зашагал через невспаханную лядину к виднеющемуся вдали темному
изгибу дороги. Прочь от Чоловков. Ни разу не оглянулся, не остановился. До
полудня, высматривая зверя, шел лесом, близ дороги, но то ли зверь здесь был
пуганый, то ли сам он не слишком таился, только, никого не высмотрев, к
вечеру вновь вернулся на дорогу. Радуя нежданным теплом, закатные лучи
пробежали желтыми бликами по его лицу. На мгновение Егоша замер, проверяя
путь. В Приболотье любой ведал - к Полоцку дорога верна, если, отправляясь
на покой, Хорс глядит путнику в лицо, а, поднимаясь, припекает
спину.зогнувшись полукольцом, дорога лениво скатилась под уклон - к
маленькой и быстрой лесной речке Лудонке. Егоша слышал от отца, что где-то
на ее крутом берегу стоит большое печище - Лудони, но к людям почему-то не
тянуло. Он уж подумывал опять свернуть в лес, когда услышал позади громкий