"Владимир Григорьев. Вложено при рождении (Авт.сб. "Рог изобилия")" - читать интересную книгу автора

- Доктор, - неожиданно произнес больной. Доктор вздрогнул. Он знал:
такие голоса принадлежат привыкшим повелевать, превышать полномочия. -
Пластинку необходимо вернуть. Извольте вернуть!
Доктор отчетливо осознал - большего из него не выжмешь.


- Все же последнюю-то фразу прочитали, - оправдываясь, сказал с места
специалист по клинописям. При этом он развел руками, показывая, что, мол,
сделали все возможное. - Получается однозначно: "ВЛОЖЕНО ПРИ РОЖДЕНИИ".
Импровизированное совещание по итогам всесторонней экспертизы
"Пластинки Эпох" (иначе ее теперь не называли) подходило к концу.
- Да, получается, - согласился хирург, - этот вывод напрашивался и из
чисто клинических впечатлений. Но вот датировка...
- Датировка убийственна... Классный результат... Точные методы... -
раздались голоса с мест.
Все зашевелились вместе со стульями, подтверждая тем значимость этой
части экспертизы.
- Одиннадцать тысяч лет, цифра, конечно, ошеломляющая. Можно полагаться
на ваши результаты? - спросил хирург, отыскав кого-то глазами.
- Не подлежит сомнению, - веско ответил очкастый физик, представитель
лаборатории проб времени. - Вещичка сработана и вложена одиннадцать тысяч
лет назад. Подпись потрудились поставить... - он зашелестел листком
папиросной бумаги, - два доктора и несколько кандидатов наук. Матричная
обработка краевых условий гистерезисно-интроскопийной кривой... Чисто
теоретические интересы требуют...
- Ну, поехал, - пробурчал чей-то недовольный голос.
- О времени он говорил что-то очень своеобразное, - хирург пошарил
взглядом по потолку, - очень поэтическое.
Ну будто бы он как бутылка с письмом: брошен в океан времени.
Катапультирован в века.
- Как же так! - с отчаянием вырвалось у кого-то. - Человек, можно
сказать, заброшен в века, прошел через тысячелетия, мелькнул рядом совсем
и не остановился. А у нас реальная была возможность, да упустили.
- Не остановился, - с горечью согласился хирург. - А вы, как бы вы
поступили на его месте?
Человек зябко передернул плечами.
- Ушел, а расшифровать пластинку нам не дано. Вуалировка образами,
абстрактная манера письма. Не доросли. Не та, понимаете ли, эпоха! Не
угодили! - В иронии хирурга все же явственно проступили интонации обиды,
досады на кого-то, посчитавшего эту эпоху неокончательной, недостойной
главного внимания. - Выздоровел в три дня. Собрался и ушел. Ка-акой
организм! - Хирург даже всплеснул руками.
По залу прошелестел вздох, вздыхали язвенники, почечники и гипертоники.
- К событию нужно подойти шире, - сказал, вставая, человек в
старательно, видно, с утра отглаженном костюме и очень чистой рубашке,
преподаватель истории. Вставая, он быстро втянул манжеты сорочки в рукава
- запонки на них были разные.
Историк тщательно, в мелочах продумывая все, как к празднику готовился
к совещанию, полагая, что выступать главным образом придется ему, лучше
других знакомому с пройденными этапами человеческого общежития.