"Владимир Григорьев. Свои дороги к Солнцу (Авт.сб. "Рог изобилия")" - читать интересную книгу автора

этого слияния? А "273ЕА???...Х" - ах, пусть тратятся, шлют бездну энергии.
Завитая гравитационным щитом в кольца, трансформированная, она уже гудит в
проводах высокого напряжения, мчится к объектам большой химии и на
кукурузные поля...
Да, просто повезло. Плакаты с профессорским профилем, как птицы, летели
с обочин дорог, и торжествующая, однако не лишенная некой иронии улыбка
тревожила его лицо. Но вдруг складки его лица закаменели, а лоб
перегородился морщинами. Он резко привстал с сиденья, будто увидел впереди
неожиданное препятствие, и, перегнувшись к шоферу, прокричал ему что-то в
самое ухо. Из-за рева толпы никто не расслышал, что именно прокричал
профессор. Но шофер расслышал. Он испуганно обернулся и развел руками,
отрываясь на секунду от баранки. Мол, нет, нельзя. Тогда профессор крикнул
еще, повелительно взмахнув рукой. И автомобиль профессора круто выскочил
из общей колонны, развернулся, рыча, рванул в переулок. Кортеж секунду
помедлил, а потом, ржаво скрипя тормозами, тяжело останавливая разбег,
застопорил и тоже рванул туда же, в непредусмотренные переулки.
- Быстрее, быстрее, - требовательно шептал профессор, хотя машину и так
уже швыряло из стороны в сторону, как катер на штормовой волне. И весь
кортеж швыряло вослед.
- Требуем координаты кортежа! Требуем координаты... - отчаянно неслось
из диспетчерских пунктов. Но все только пожимали плечами.
- Здесь! - приказал профессор.
Лимузин осел и замер. Профессор выпрыгнул. Вслед за ним вылетали из
своих экипажей другие люди из подоспевшего кортежа. Теперь все увидели,
куда пригнал профессор, поломав все инструкции торжества. К циклотрону, к
гигантскому стеклопластиковому угольнику, резавшему городские кварталы,
как нос корабля режет гладь моря. Все знали, здесь до отбытия в космос
работал профессор. "Служба элементарных частиц", - значилось над парадным
входом.
- Товарищи! - голое профессора сошел на фальцет. - К Главному
Рубильнику!
И все бросились за ним через вольготные стеклопластиковые проходы.
- Товарищи! - тяжело переводя дыхание, сказал профессор. Стремительная
рукоять рубильника "вздымалась над его головой. - Здесь перед самым моим
отлетом в трубе циклотрона циркулировала частичка. Удивительная частичка.
Лучшая из класса элементарных. Мы хотели расщепить ее ударом о мишень. На
встречном потоке. Но каждый раз, подлетая к мишени, она огибала ее. Будто
командовала сама собой. Будто не хотела погибать. Это поражало нас. Мы не
могли этого понять. Мы думали, что поймем, когда разобьем ее на части. И с
каждым днем прижимали ее ближе и ближе к цели.
Слова профессора гулко шли по пустым пространствам большого зала и
тонули в мягких обшивках потолков. Народ стоял молча, не понимая еще,
зачем профессор привез их сюда, к законсервированному полтора года назад
телу циклотрона. Откуда-то из переплетения запыленных труб вылез человек в
промасленном фартуке. Ассистент лаборатории взаимодействий. В его левой
руке еще жужжал поисковый датчик паразитных энергопотоков. Он вылез из
каких-то люков служебного пользования и замер, опершись на мощное,
полированное ладонями древко корабельной швабры. Никто не заметил его.
- Прижимали ее ближе и ближе, - рука профессора легла на эмалированную
рукоять Главного Рубильника, - потом я вылетел в космос, опыт