"Сергей Тимофеевич Григорьев. Оптический глаз (Солдатская сказка) " - читать интересную книгу автора

полковник, вы всё хорошо о Европах нам написали. Чем вас наградить, не
знаем!" Кутузов отвечает: "Пошлите меня, милостивые государи, служить в
Финляндию". Про Оптика, само собой, Кутузов молчит. "Извольте, полковник!
Мы согласны. Хотя дивимся: все просятся на теплые воды, в южные страны, а
вам желательна Финляндия - там песок, болота, камень, лес! Скучная
земля!" - "Там климат очень полезен для моего здоровья!" - говорит Михаил
Илларионович.
Так! Приехал он в Финляндию и сказался больным, никого не велел к
себе пускать, а сам надел полушубок, шапку, катаные сапоги и с заднего
крыльца прямо в лес - держит путь по магнитной стрелке на полночь.
Долго ли, коротко ли он шел, говорить не будем. Нахолодался,
наголодался, сапоги разбил, о чапыжник оборвал все на себе - всего было.
Только все превозмог и вышел к морю-океану. Шумит, гремит море-океан,
зеленый, вроде бутылочного стекла. А утесы - черные, и по ним белыми
платками летошний снег лежит. Подивился Кутузов на эту красоту и стал
искать, где Оптик находится. Спросить некого, местность пустынная. "Должно
быть, - думает Кутузов, - посмеялся надо мной Вольтер, и никакого Оптика у
нас не существует. В Европах уж на что мастера, а настоящих оптиков нет.
Где уж нам!" Видишь ты, до чего его усталь довела: в России усомнился. Сел
на камушек, отдохнул, одумался. "А может быть, Вольтер и правду говорил,
да сам я приметы спутал или стрелка у меня неверная, не туда показывает?
Сем-ка я, - думает Кутузов, - подамся назад, приму несколько к восходу
солнца, в русскую сторону".
Пошел разочарованный. Хоть берега он и не держится, а берег загибает
вправо, а с левой руки все шумит море-океан.
Начались населенные места. До чего же обрадовался Кутузов, услышав
человеческое слово! Живут русские люди, бородачи, кондовый народ, рыбу
ловят, сено косят; у кого три коровы, у кого пять, а то и пятнадцать.
Богато живут. Бабы в парчовых сарафанах, в жемчугах.
Идет Кутузов. Ох, далека русская дорога! Ах, велика ты, мать-пустыня!
Об Оптике Кутузов молчит: еще на смех поднимут. Только обиняком, с
осторожностью, намеками - нет, никто не слыхал про таких мастеров.
Идет дальше. И все Россия, Россия... И уж концу света надо быть - и
увидел на краю земли Кутузов, за лесами, высокие горы под облака уходят
маковками. А одна гора всех превыше, держит седую голову под облаками - и
из вершины огонь и дым. Дышит гора огнем и потому называется огнедышащим
вулканом. Понял Кутузов, что дошел до края. За горами начинается другой
океан.
Грустно стало Кутузову. Едва он добрел до селения, попросился
ночевать. Пустили. Позволили на печку залезть, а сами хозяева за столом
сидят, с каким-то проезжим разговаривают. Речь идет о том, чтобы сделать
ключ от денежной шкатулки: ключ проезжий потерял, а ломать шкатулку жалко.
"Нет ли такого кузнеца у вас, чтобы ключ мог сделать?"
"Есть такой кузнец. Мастер. Можно сказать, Оптик", - отвечает хозяин.
Кутузов даже вздрогнул и с печки долой. Сел к столу.
"А я что-то ехал, у вас кузницы не приметил", - говорит проезжий.
"Конечно, так! - говорит хозяин. - И приметить нельзя. Ведь кузнец
всякий старается кузницу близ дороги держать: больше всего кому кузнец
нужен - приезжим. А наш кузнец живет на отшибе, в лесу, там у него и
кузница. "Кому надо, тот меня найдет", - говорит. И верно: без работы не