"Петр Григорьевич Григоренко. Мысли сумасшедшего (избранные письма и выступления)" - читать интересную книгу автора

преследуются. Недавно исключен из партии А. М. Некрич только за то, что
рискнул чуть-чуть приподнять завесу над тайнами преступной подготовки к
войне.
Но особенно отвратительный характер имеет ложь закрытая, ложь рассчитанная
на неинформированность и невежество слушателей и предназначенная только
для "внутреннего употребления", для распространения обывателями, что
называется, "из уст в уста".
О характере таких закрытых выступлений можно судить, скажем, по
выступлению главного редактора "Правды" (Правды!) Зимянина в ленинградском
Доме прессы 5 октября 1967 года. Наговорил он такого, что когда запись его
речи распространилась в "Самиздате" без каких бы то ни было комментариев,
он вынужден был выступать с опровержением.
Ложь буквально укоренилась в служебной практике чиновничьего аппарата.
Маленькая иллюстрация. Процесс Галанскова, Гинзбурга и др. был буквально
окутан ложью. Лгал председательствовавший на процессе зам. пред.
Мосгорсуда Миронов, который накануне процесса заявил обратившимся к нему
гражданам, что данного дела в Мосгорсудe нет и он не знает, где оно
находится. Солгали и в отделе печати МИД, заявив корреспонденту "Юманите"
в день начала процесса, что его срок еще не назначен. Заведомую ложь об
этом процессе с клеветой на подсудимых и свидетелей опубликовали
"Комсомольская правда" (Правда!) и "Известия".
Продолжает культивироваться и ложь на самом высоком уровне - в основном
законе страны, в ее конституции. Этот документ до сего дня является чисто
декларативным, служащим лишь для того, чтобы за границей создавать миф о
наличии у трудящихся СССР всех демократических прав и свобод.
На деле Уголовный кодекс полностью игнорирует Конституцию в этой ее части.
В нем имеется статья, с помощью которой можно воспрепятствовать
осуществлению любой из конституционных свобод (статья об антисоветской
агитации). О характере этой статьи можно судить хотя бы по тому, что
аналогичное имеется только в законодательстве стран с фашистской
диктатурой. Ни в одной стране буржуазной демократии подобных
законоположений нет. Даже в США, где монополизация и конформизм достигли
очень высокой ступени развития, не удалось протащить закон об
антиамериканской деятельности.
А вот в нашей стране теперь оказалось мало даже этой антинародной статьи.
Принимаются новые драконовские законы против возможной оппозиции. Так, в
сентябре 1966 г. приняты два дополнения к Уголовному кодексу, начисто
отменяющие конституционные права граждан - свободу слова, печати,
митингов, собраний, демонстраций, а также величайшего из завоеваний
рабочего класса - права на забастовку. Приняты эти дополнения в глубокой
тайне от народа под прикрытием шума о борьбе с хулиганством.
Лагеря для политических заключенных нынче, как и при Сталине, мало
отличаются от гитлеровских лагерей.
По-прежнему в СССР нет ни суда, ни следствия (в нормальном понимании этих
слов) для политических "преступников". Если у кого и были на сей счет
какие либо сомнения, то процесс писателей Синявского и Даниэля и,
особенно, последний политический процесс в Москве (Галанскова, Гинзбурга,
Добровольского и Дашковой), не оставили места для сомнений. А подобных
процессов, не дошедших, правда, до широкой советской и мировой
общественности, за последние два года проведен не один десяток.