"Майкл Грей. Комната ужасов " - читать интересную книгу автора

была так естественна, буднична, как сила тяжести.
Эфраим знал: с первой ступенькой надо быть осторожным, сначала
нашарить ногой. Только в этот раз она оказалась слишком близко. Мозжечок
подвел. Старик даже подумал, как нелепо он выглядит, прежде чем каблук
ударился о предательский край первой ступеньки. Страх появился потом, когда
лодыжка подвернулась. Затем, когда рука прошла мимо перил, один палец задел
полированное дерево, выгнулся и косточка хрустнула, пришел ужас.
Джейми знал, что опасения Эфраима, не услышал бы кто (или что?) хруст
косточки, были сильней, важней, тошнотворней, чем сама боль, прострелившая
руку до локтя.
Потом пришло чувство невесомости, послышался хруст худого плеча о
неподдающуюся стену, снова невесомость и глухой звук - тело старика
ударилось об пол. Спина изогнулась. Спина не рассчитана на такой угол.
Падение закончилось на последней длинной ступени крутой лестницы. Вот тут и
началось мурлыканье. Эфраим, поворачиваясь лицом к ступеням, от усилия
прокусил губу. Это он сделал зря. Из-за крови. Запах мускуса и во рту -
теплый металлический вкус крови. Правая рука не действовала, ноги лежали
мертвым грузом. Нижняя часть тела не болела, мучило только чувство тяжести,
как от мешков с песком, вроде тех, что он ворочал еще в то время, когда
обрушился берег реки. Давным-давно. Там, где сейчас мол. Или это был склад?
Теперь, во всяком случае, там склада нет. Супермаркеты, "ботики". Чудно:
они никогда не казались ему новыми. Скорее старыми.
Почему Эфраим смотрел на старые, выщербленные ступеньки? Он на полу. В
погребе. Здесь и должно произойти это. Единственное место в доме с тусклыми
лампами. Что-то с лампами.
То тускло, то поярче. Надо что-то делать. Вот именно! Он умирает, так?
Надо выбираться из Дома. Сначала из погреба. Это - самое трудное.
Первые три ступеньки преодолел почти легко: помогал локтями. Потом
начались проблемы с дыханием. Вдохнуть - пожалуйста. Выдохнуть - никак.
Грудная клетка раздулась.
Почти полпути вверх прошел. Оно знало. Эфраим чувствовал, как Оно
предвкушает. Мурлыкает. Ждет, когда он сдохнет. Не дождешься! Старик не
собирался доставить ему такое удовольствие. Сначала он проволочет себя
через входную дверь, а там прямо по земле.
Эфраим мог поклясться, что слышал, как Оно посмеивалось, когда острая
щепка вошла в мякоть ладони. Воображение! С дверью прошло легче, чем старик
ожидал. Входя, он обронил шлепанец, и тот не дал двери закрыться. Самое
сложное было протащить ноги. Дверь заклинивала их чуть выше колен,
стискивала, как стариковские беззубые десны. Грудная клетка разбухла, она
будто гноем переполнилась, вот-вот взорвется. Давит изнутри. Как же тяжело!
Телефонный аппарат. Наверное, Эфраим мог бы стянуть его вниз, позвать
на помощь. Только, когда она подоспеет, старик уже будет трупом. Надо
ползти. Запачкал кровью хороший ковер: тащил по нему ноги, как на санках,
почти до входной двери. Он это сделает! Только бы приподняться, достать до
ручки. Приподнялся, и тут что-то в груди сделало "п-пух!" Эфраим опустился
на пол и умер.
Джейми в курсе. Что-то сосет, мурлычет, растет. А вперемешку со сном -
другое. Неясное. Кино. Ренфрю. Слова: "сладостная капитуляция".
Еще щелчок. Джейми вылез из постели, подошел к окну. В длинных лучах
зари, как висельники, плясали тени пугал.