"Михаил Грешнов. Продавец снов" - читать интересную книгу автора

Но еще больше потрясло обстоятельство, замеченное, когда Грин выходил
из лавки. Витрина была высокая, узкая, состояла из двух стекол, сложенных
одно к другому впритык. На верхнем стекле, над линией стыка, стояла надпись:
"Сны на выбор". Так можно было прочесть изнутри лавки. Так же читалась
надпись и с улицы - одинаково с обеих сторон! Пораженный Грин задержался, не
выпуская ручку двери: вернуться? Вспомнил уши продавца, зубы лопатками.
Отдернул руку, словно ручка двери раскалилась под его пальцами, и поспешно
зашагал прочь.
Магазин Лебрена Грин отыскал. Но антиквара не оказалось: на несколько
дней он выехал из Парижа. Статуэтку Анубиса Грин тоже увидеть не мог,
старший продавец сказал, что она у хозяина в сейфе.
Не везло в этот день египтологу. И наверно, не повезет в следующие дни.
Когда вернется Лебрен?
Чувство досады не покидало Грина до вечера. Тут еще эта странная лавка
"СНЫ". Время от времени Грин нащупывал пакет в нагрудном кармане. И когда
ловил себя на этом почти детском занятии, начинал злиться. Но тут вставала
перед глазами физиономия продавца, уши в белом пуху, надпись "Сны на выбор".
Почему его поразила надпись, если и без того было столько поразительного в
продавце, в разговорах? Да, надпись читалась одинаково изнутри магазина и с
улицы. Как это сделано? Может, было две надписи? Нет, одна. Грин обратил
внимание на нее, когда входил в лавку, - надпись на стыке двух стекол.
Несколько раз смотрел на нее, когда был в лавке. Две надписи наслаивались бы
одна на другую. Надпись одна! Колдовство какое-то!
Вечером у себя в номере Грин достал пакет и высыпал таблетки на лист
почтовой бумаги. Их было шестнадцать: четыре зеленых, четыре желтых, белых и
розовых. Так просто - проглотить и лечь спать?.. С минуту Грин рассматривал
цветные кружочки, выпуклые с боков, с закругленными кромками, - чтобы легче
глотать. "Начну вот с этой, розовой", - решил он. Вспомнил, как продавец
предупреждал его: "Мистер Грин, на первый раз..." "Начну с розовой!" -
упрямо повторил Грин, расстегивая запонки на сорочке.
Проглотив таблетку, Грин запил ее водой, лег в постель и погасил
ночник.
Сразу же он оказался на улице, в толпе бегущих людей. Бегущих - это не
то. Люди мчались массой, потоком, затирали друг друга, огибая препятствия -
машины или вагоны трамвая, - бились, как рыба в сети на запруженных
перекрестках. Кричали, ругались, грозили кому-то, плакали. Грин, не понимая,
мчался с другими, не в силах остановиться, зацепиться за что-нибудь, - ему
оторвали бы руки. Единственной его мыслью было: не споткнуться и не упасть.
Заметил, что тяжело дышит, как все другие, пот струйками льется ему за шею,
застилает глаза. Когда бег его выровнялся - толпа влилась в широкий прямой
проспект, - Грин стал прислушиваться, стараясь понять, что происходит.
- Это случилось! - слышалось там и здесь. - Это сейчас случится!..
- Они уже дали залп!..
- Нам надо спрятаться!
- Боже мой, куда же мы спрячемся?..
Грин, заражаясь этой мыслью, ощутил, что надо спрятаться и что он не
знает, куда спрятаться.
Толпа бурлила вокруг, мчалась, стонала и сквернословила:
- На виселицу ублюдков!
- Попробуй достань!..