"Михаил Грешнов. Лебеди с Бетельгейзе" - читать интересную книгу автора

ся от поездки. В Бюракане у Григория хорошая работа, друзья.
А здесь - молчальники: Сергеев, брат и сестра Сурковы - все
ходят набравши в рот воды.
Григорий вынимает нижний ящик стола: последнее, что оста-
лось еще не просмотренным из архива Павла Васильевича. Здесь
письма...
В Хан-Гулаке Григорий чувствует себя неуютно. Вроде бы не
у дел.
И он недоволен собой, Хан-Гулаком. Недоволен, что прихо-
дится разбирать бумаги, касаться жизни, бывшей далеко от не-
го и угасшей трагически. Не ему совать нос в эти дела. И в
обсерваторию - тоже.
Одно к другому Григорий откладывает чужие письма: из
Москвы, Пулкова, Варшавы и Лондона. Вся жизнь Павла Василь-
евича - в астрономии: письма из академий, обсерваторий. Вот
письмо из Японии... Вот чистый конверт. В нем тоже письмо.
Заметки, написанные карандашом... Григорий разглаживает
листки, но глаза его уже прикованы к строчкам: "Лебеди поя-
вились вместе с кометой Плея..." Лебеди!.. Григорий придер-
живает листки, словно боится, что они улетят.
- Можно войти?
Это Инна. Она несколько раз повторяет:
- Можно войти, Григорий?..
- Входите! - кричит он, опомнившись.
Прежде Инна не приходила без вызова. Но Григорию некогда
удивляться.
Инна нерешительно остановилась у двери. Хочет чтото ска-
зать? Что? Спрашивать Григорию неудобно. И некогда: позади
нее лаборант Сергеев - принес проявленную фотографию, еще
влажную.
- Что вы сняли, Григорий Константинович? - спрашивает он.
- Ножницы?..
Инна берет фотографию из его рук. Секунду рассматривает
ее, рвет на клочки.
- Не надо было фотографировать, - говорит она.
Григорий смотрит на все это из-за стола. Он еще придержи-
вает листки, исписанные карандашом. Но успевает заметить:
Инны на фотографии не было. Что-то другое блеснуло на влаж-
ном картоне. Два косо поставленных паруса?.. Чепуха ка-
кая-то - паруса!
Записки ученого Григорий и Инна читают вместе.
"Ночь на пятое декабря, - рассказывал Павел Васильевич, -
выдалась ясная, с крупными звездами. Установив телескоп на
переменную близ Капеллы Возничего, я вышел на башню обсерва-
тории. Острый месяц опускался к горам, коснулся Багиры. Тень
упала на левый, на правый берег реки, залила астрономический
городок. Остались только звезды на небосводе. Да ветер: по-
года менялась. Я хотел уже возвращаться вниз, как вдруг уви-
дел на снегу искры, вернее, звезды. Они шевелились, мерцали
так же, как на небе. Я встряхнул головой: какие звезды могут