"И.Грекова. На испытаниях (Авт.сб. "На испытаниях")" - читать интересную книгу автора

- Хочу тебя познакомить. Это - Паша Скворцов, любимый человек моего
сердца. А это - Соня, законная жена.
- А мы уже знакомы, - сказал Скворцов.
- Ничего, я вас еще раз познакомлю, крепче будет. Дай ему руку, Соня.
- Красникова Соня, - сказала она, подавая руку дощечкой. Черные глаза у
нее были выпуклые и чистые до сияния.
- Я тут. Соня, рассказывал майору, как я тебе по хозяйству помог. Было
дело?
- Было-было, - сказала Соня, чуть-чуть подмигнув Скворцову. - А теперь
тебе пора баиньки, ты уже набрался достаточно.
- Я-то? Я еще как штык.
- Слушайся маму.
Красников покорно встал и сделал ручкой:
- Гуд-бай.
Сонечка вывела мужа в соседнюю комнату и довольно быстро вернулась.
- Готов, спит. Он у меня, когда выпьет, такой послушный, такой
сознательный, ну прямо прелесть. Другие мужья издеваются, посуду бьют, а
он все культурно. Сам ботинки снимет, на цыпочках идет - детей не
разбудить. Нет, ничего не скажешь, я сравнительно с другими счастливая.
- Приятно видеть счастливую женщину, - сказал Скворцов.
Кто-то принес гармошку. "Русского, русского!" - закричали гости.
Гармонист развернул мехи, и родные, поскрипывающие, заикающиеся звуки так
и поплыли, подмывая, по доскам пола. Соня Красникова пошла плясать. Этаким
кубариком она плясала - плавно и складно. Казалось, именно так должны были
плясать наши бабушки, целые поколения наших бабушек - и пра, и пра...
Скворцов смотрел на нее, очарованный каким-то сложным чувством, очень
ощущая себя русским. Когда снова завели радиолу, он пригласил Сонечку
танцевать. У нее оказалась очень тонкая, прямо-таки муравьиная талия,
резко делившая ее пополам, и за эту талию он ее поворачивал, и она
слушалась, снизу глядя ему в глаза. Маленькое золотое сердце на тонкой
цепочке подрагивало в вырезе ее голубого платья, на самой границе загара.
Скворцов танцевал с наслаждением и неохотно остановился, когда кончилась
музыка.
- Постойте, у меня, наверно, чайник вскипел, - сказала Сонечка. -
Пойду, посмотрю.
Он пошел за ней. В кухне горела керосинка. Теплый свет падал сквозь
слоистое, слюдяное окошко. Чайник молчал.
- И не шумит... - сказала Сонечка.
На столе, под полотенцами, отдыхало что-то печеное, должно быть пироги.
Рядом стояли чашки - ручками все в одну сторону. Сонечка тихо дышала. В
оранжевом свете, поблескивая, поднималось и опускалось золотое сердечко.
Стоя рядом, он обнял ее, и она опять послушалась, как в танце. Вокруг ее
рта стоял островок чистого дыхания. Он поцеловал источник этого дыхания и
обомлел: он провалился во что-то свежее и душистое, как только что
скошенное сено...
Но тут зашумел чайник...


- Братцы, пойму видать! - закричал кто-то.
Все бросились к иллюминаторам. Внизу лежала широкая, в полземли,