"И.Грекова. За проходной (Авт.сб. "На испытаниях")" - читать интересную книгу автора

пальцы. Серьезная-серьезная.
Сегодня, идя домой под дождем, Вовка-критик, пожалуй, впервые
почувствовал, что он не совсем настоящий. Зинка и просто Вовка. Это
больно, но справедливо. Ничего, он еще будет настоящим.


БОЛЬШОЙ ДЕНЬ

В жизни каждого человека бывают большие дни. Дни с большой буквы. И в
жизни каждого коллектива (если он человек). Настал такой день и для
десятой лаборатории. Большой день. Даже не будет преувеличением сказать:
великий, хотя здесь и не любят таких слов.
В этот день никто по-настоящему не работал. Только ходили из угла в
угол, собирались кучками и говорили почему-то полушепотом. Сегодня им
официально разрешено было оставаться на работе сколько угодно. Хоть на всю
ночь.
Все были на местах, кроме Чифа. Чиф уехал куда-то засветло, кажется, на
кошачью выставку - выставлять кота. Никто не удивлялся. Чиф - всегда
особняком.
Женька-лирик весь этот день писал стихи: марал, перечеркивал,
переписывал, а когда к нему подходили - судорожно переворачивал листок.
То, что ему нужно было сказать, он видел - отчетливо, словно написанное
черным по белому, но не мог прочитать, не мог записать на бумаге. Он
бился, как жук об оконное стекло, - стукался и падал.
"Никто - и все. Вас было слишком много..." - писал он и зачеркивал. Не
то.
"Никто - и все. Имен не знают ваших..."
И снова - не то. Снова вычеркивал.
В углу возился с приемником просто Вовка, налаживал, проверял. Приемник
уже был давно налажен, а он все крутил рукоятки, переезжая через свист с
одной волны на другую, время от времени ловя резкое чириканье морзянки, и
тогда все почему-то вздрагивали.
Вовка-критик, более задумчивый, чем обычно, стоял, тыкая наугад в
кнопки счетной машины и уже несколько раз вогнал ее в бесконечность.
Ужасно медленно тянулся день. А Женька все писал: "Вы, физики, Вы лирики,
поэты..." Плевался и зачеркивал.
Наконец, отчаявшись, испробовав десятки вариантов, решился и переписал,
к черту, один. Может быть, даже наверное, не самый лучший. Но он больше не
мог.
Он сам не знал, что у него получилось. Хорошо это или плохо. Скорее
всего, плохо. Но все равно. Сегодня ночью, после "того", он прочтет стихи
товарищам. Пусть смеются.


И вот - ночь.
Еще рано. По радио передают музыку. Странно, что в такую ночь передают
музыку как всегда. А впрочем, отчего же. Ведь никто не знает. Почти никто.
Завтра узнают все. Если только...
Нет, никакого "только"! Сигнал должен оборваться, должен. Оборвется -
значит, попали, куда надо.