"Юрий Греков. Слышишь, кричит сова!" - читать интересную книгу автора

никелированная пустыня - и он стоит в самом центре ее.
"Где я?" - горячечно пронеслось в голове, и тут же раздался голос: -
На Земле.
Он оглянулся - позади, на зеркально никелированной плите, сидел волк,
прикрыв глаза лапой.
- С точки зрения науки и красоты наиболее целесообразной формой
поверхности планеты является идеально отполированная поверхность шара.
- Что ты сказал? - переспросил он.
- Это не я сказал,- ответил волк.
- А кто? - спросил он, оглядываясь. Кроме них двоих на гигантском
зеркале не было никого. "Если не считать наших отражений",- подумалось
неожиданно спокойно.
- Однажды ночью наступит день и встанет солнце в полнеба, и уйдет
мальчик, и придет мальчик, и поймут люди, что кончился мир ночи и начался
мир дня...- речитативом забормотал волк и, вдруг оборвав, сказал уверенно:
- Придет время, ты все вспомнишь.
Он отвернулся от зверя, шагнул вперед, осторожно пробуя ногой
никелированную землю, поскользнулся и, падая, увидел, как поползла куда-то
вверх сверкающая пустыня, и через секунду, придя в себя от падения, увидел,
что сидит на полу рядом с собственной кроватью, в окне привычная Большая
Медведица, и никакого волка нет и не было, потому что все это дикий и
непонятный сон...
Вспомнив сейчас об. этом, он передернул плечами. "Придет время - все
вспомнишь". Что - все? По правде говоря, кое-что ему хотелось бы вспомнить.
Что-то такое вышло с памятью: не сохранилось в ней ничего из раннего
детства- даже лиц родителей, которые или умерли, или потерялись где-то,
потому что, учась в первом классе, он уже жил в детдоме,- и вот от этой
точки отсчета работала память. Вспомнить, что было раньше, ему, конечно,
хотелось, но, как человек взрослый - тридцать пять все-таки без малого -
понимал, что если и не вспомнится - беда не большая.
Он провел последнюю линию, положил рейсфедер и встал, потянувшись,-
главное сделано. И вдруг кто-то рванул его за плечо; едва устояв, он
повернулся и увидел себя: маленький русый мальчик в кольце надвинувшихся
рыжих бород и горящих злобой и страхом глаз. И услышал свой голос -
тоненький, детский, ломающийся в грозной тишине: - ...сыграл сыну
Ростиславу свадьбу богатую, какой не бывало на свете, пировали на ней с
лишком двадцать князей... Снохе же своей дал много даров и город Брягин...
Голосок потонул во внезапном ропоте и снова возник: - ...снег лежал до
Яковлева дня, а на осень мороз побил хлеб, и зимою был глад, осмина ржи
стоила гривну.
В следующем годе также глад: люто было, осмина ржи стоила две гривны,
и ели люди лист липовый, кору березовую, солому, мох, падали мертвые от
глада, трупы валялись по улицам, на торгу, на путях и всюду... Наняли
наемщиков возить мертвяков из города, от смрада нельзя было выйти из дому,
печаль, беда на всех...
- Мелькнула серая невесомая тень, пошла кругами, ропот внезапно стих,
и громкий крик совы упал в тишину, взорвавшуюся воплем: - Знамение божие! В
костер его! В костер!
Ревущие бороды надвинулись близко-близко, он почувствовал жесткие
пальцы, вцепившиеся в его плечи и руки, и рев у самого уха, и понял -