"Юрий Греков. Слышишь, кричит сова!" - читать интересную книгу автора

- Вот это получше,- с удовлетворением подумал он, откинулся в кресле,
похлопав по карманам, вытащил пачку сигарет. Сова тревожно вскрикнула,
завозилась в клетке. Он щелкнул зажигалкой. По комнате поплыл сладковатый
запах марихуаны...

...Снег лежал до Яковлева дня, а на осень мороз побил хлеб, и зимою
был глад, осмина ржи стоила гривну... В следующем годе также глад: люто
было, осмина ржи стоила две гривны, и ели люди лист липовый...- он замотал
головой, пытаясь стряхнуть нелепый сон. Но это был не сон, и он это знал,
но вскочил из-за стола, швырнул рейсфедер на доску, как будто надеясь, что
резкий стук собьет странное состояние, наплывшее на него снова - ив который
уже раз... Но рейсфедер только равнодушно звякнул, а у него в ушах
продолжал звучать далекий детский голосок, вдруг сменявшийся сиплым
старческим шепотом и снова выраставший до пронзительной высоты: ...и ели
люди лист липовый, кору березовую, солому, мох, падали мертвые от глада,
трупы валялись по улицам, на торгу, по путям и всюду... Наняли наемщиков
возить мертвяков из города, от смрада нельзя было выйти из дому, печаль,
беда на всех!..
Голосок умолк, как оборвался, а может, его заглушил странный
непривычный шум, ворвавшийся в комнату,- заколотила в стекло ветка, жалобно
заскрипели стволы, тонко свистя, завертелся ветер, ероша темную хвою, грозя
разнести избушку по бревнышку, застонал Дикий бор...
"Какой бор? Откуда бор?" - закричало у него внутри, и он обессиленно
осел на стул. Шум пропал, как не было.
В чистом окне ("Какая ветка? Девятый этаж!" - мелькнуло в голове) на
фоне оседающего в закат солнца черными пушечными стволами уперлись в небо
четыре трубы, увенчанные подсолнуховыми коронками рыжего дыма. Химзавод.
Первая очередь. Слева белыми кораблями уплывают в закат многоэтажные
громады с пламенеющими от последних лучей окнами - красиво и больно
смотреть.
Он подался вперед, к окну. Справа от химзавода - между корпусами его и
кольцевой дорогой - узенькой полоской протянулся лесок, не лесок даже, а
так - лесишко, в глупой надежде уцепившийся корнями за землю, которая уже
не принадлежит ему. Три года назад он, этот сегодняшний лесишко, жалкий
остаток, темными шуршащими валами укатывал за горизонт. "И впрямь был дикий
бор",подумалось. Но прогресс - штука серьезная: плывут теперь до горизонта
белые громады, дымят день и ночь трубы химзавода, в чьих цехах рождается
то, что за миллионы лет не сумела создать природа, создавшая этот лес.
Бывший лес. Совсем бывший, хотя и цепляется из последних своих силенок за
клочок у кольцевой дороги.
Правда, до вчерашнего дня лесишко еще мог надеяться выжить - стать на
худой конец если не парком культуры и отдыха, то хотя бы сквериком. Но
кто-то умный подвел итог вспыхнувшим было спорам: "Природа не храм, а
мастерская. И снявши голову, по волосам не плачут.
Сколько там кислорода давал гектар леса, я не знаю, а вот по
производству азотной кислоты город план перевыполнил. Кислорода, слава
богу, хватает, и если бы этот лес азотную кислоту давал, тогда другое
дело..." Фу, черт побери, вроде отошло. Он присел к столу, взял рейсфедер -
работы оставалось немного, еще несколько линий и планировка корпусов второй
очереди химзавода вчерне закончена - стоять они будут вплотную к кольцевой