"Юрий Греков. Случай с монтером Жуковым " - читать интересную книгу автора

июля, прощай, февраль.
Дойдя, до столовой, он было решил, что не мешает перекусить. Но на
дверях столовой висела писанная золотом по черному табличка "Закрыто на
завтрак". "И ладно, - подумал Жук, - денежки целее будут." И тут ему пришла
мысль, от которой он невольно поежился - а вдруг хроноспидометр врет? Вдруг
занесло его в какое-то совсем другое время? Проверить это предположение
нужно было немедленно. Иван метнулся к газетному киоску., Киоск, конечно,
был закрыт. Но Иван, npиникнув к мутноватому стеклу, увидел газеты,
аккуратно разложенные на узеньком прилавке. Газеты лежали так, что числа
было не разглядеть. Но Ивану все-таки повезло - одна газетка выбилась чуть в
сторону и он исхитрился-таки прочесть "30 февраля 1961 года". Убедившись,
что спидометр ошибся всего на пяток дней, Иван обрадовался, и тут только до
него дошло - "30 февраля"... Пока он вытанцовывал, разглядывая газеты,
грюкнул замок и за стеклом появился киоскер, мордастый парень, Ивану
незнакомый. Откинув раму, киоскер радостно ухмыльнулся и спросил:
-Чего желаете? Что выбираете?
-Да так, ничего.
-Подтяжки хорошие к дамским калошам, - не обратив внимания на ответ
Ивана, затараторил продавец. Есть кортики солхатские, пряники семиградские,
сельдь в банках, прямые пружанки. А может, сугрессоны из Коты? Есть хорошие,
с позолотой...
- Да нет, - сказал Иван, мельком отметив странный ассортимент в
газетном киоске, но, постеснявшись спросить, что это еще за "пружанки" и
"сугрессоны", добавил: - Тут у вас опечатка имеется...
- Какая опечатка? Где? - забеспокоился, перейдя на прозу, продавец.
-Да вот, ,в газете. "Тридцатое февраля" - написано. Тридцатого февраля
же не бывает...
- Похмеляться надо вовремя, - обозлился киоскер, - тридцатого февраля
не бывает! А какое же сегодня? - и, уткнувшись в какие-то бумаги,
пробубнил: - Ходят, бродят, брагу пьют, деткам спати не дают...
"Это тебе похмелиться не мешало бы", - подумал Иван, но спорить не стал
и зашагал дальше.
Свернув к Соборной площади, Иван неожиданно налетел на группу странно
одетых бородатых мужчин.
- С дороги, смерд! - рявкнул шедший впереди, замахиваясь длинной резной
палкой. Иван отскочил в сторону. Они прошли совсем близко, метя полами
длинных шуб и меся февральскую слякоть красными сапогами с загнутыми носами.
В воздухе повис кислый запах овчины.
"Карнавал у них, что ли?" - подумал Иван. - "А может, актеры заезжие".
Вполне удовлетворившись этим предположением, поскольку истинное объяснение
ему и не могло прийти в голову, Жуков взглянул на часы и зашагал дальше,
старательно выбирая на тротуаре места посуше. В этом был и второй смысл -
прыгая через слякотные лужи, Иван не то чтобы согрелся, но мерз все-таки
меньше.
Жуков рассчитал точно - к сберкассе он подошел, когда часы на бывшей
соборной колокольне уронили девятый удар. Иван толкнул дверь. В небольшом
зальце народу не было. Уборщица, откинув дверцу голландки, ловко забрасывала
в красный зев крупные куски антрацита. Ивану с холода показалось, что тепло
от печки исходит упругими волнами, и он сразу согрелся.
За барьером у окошка с надписью "Кассир" сидел, склонив голову к