"Юрий Греков. Калиф на час " - читать интересную книгу автора

В конце длинного, крашенного серой краской коридора провожатый,
остановившись перед массивной дверью, снова что-то бормотнул, - и дверь
отошла. После тускло освещенного коридора яркий свет, ударивший из дверного
проема, заставил дона Эдуардо зажмуриться на мгновение. Перешагнув порог, он
огляделся со вновь вспыхнувшим недоумением: огромная комната, скорее даже
зала, а не комната, совершенно пустая - ни стола, ни стула. Голые белые
стены. Шагах в двадцати на желтом паркете черное пятно. Куртис вгляделся:
посреди комнаты прямо на полу стоял телефонный аппарат.
Провожатый наклонился, взял трубку, молча что-то выслушал, положил
трубку и обернулся:
-Мне приказано оставлять вас один. Я уйду, наберите номер
12-34-56-78...
Дон Эдуардо мелкими шажками, - как бы не поскользнуться, - подошел и,
дождавшись, когда дверь закрылась, поднял трубку, подержал, приложил к уху,
потом повертел, разглядывая, и, наконец, решившись, набрал номер.
В трубке щелкнуло. И негромкий, какой-то жестяной, голос сказал: -
Здравствуй, племянник... Куртис вежливо ответил:
-Здравствуйте...
Голос ровно, без всякого выражения, продолжал:
-Не перебивай меня. Не отвечай мне. Этого не нужно. Я тебя не услышу.
Все, что я хочу тебе сказать - магнитозапись. Я обманул тебя, пообещав
скорую встречу. Этой встречи не будет... почему - об этом позже. Но мне
нужно было обеспечить твое согласие. Обман этот - пустяк. А если учесть, что
получаешь ты - то он и вовсе благо...
Жестяной голос умолк. Дон Куртис перевел дыхание, и в это мгновение в
голове у него всплыл во всей своей пугающей недвусмысленности вопрос: да что
это с ним приключилось?
Голос в трубке возник снова:
-Но к делу. Меня зовут Готлиб Гуртис. В 1942 году я был на твоих
крестинах а Хальтштадте, и с той поры я не видел ни тебя, ни твою матушку -
мою дорогую сестру Генриетту. - Голос умолк.
Куртис был ошеломлен. - На каких крестинах?! Матушка его, Сильвия
Куртис, а не какая-то там Генриетта, благополучно скончалась незадолго до
войны. А о помянутом Хальтштадте ни он, ни тем более матушка его, за всю
жизнь не ездившая дальше соседнего городка Катапульта, и слыхом не
слыхивали! Голос заговорил снова, но дон Эдуардо все еще лихорадочно
соображал: какие крестины, и чьи это крестины, если в сорок втором году ему,
дону Эдуардо Франсиско Адолфо Куртису, было уже далеко за двадцать?..
Но, заставив себя слушать, он поймал обрывок последней фразы:
-...тебя было нелегко - ты оказался на другом континенте. "Каком
другом?" - мелькнула мысль, но в трубке, которую он продолжал прижимать к
уху, шелестело:
- В последние месяцы войны я сделал открытие, суть которого ты узнаешь
позже. До последнего времени я был хозяином созданного мною мира... До
последнего - потому что теперь, когда ты слушаешь мой голос, меня уже нет...
Теперь властелин этого мира - ты. Мой наследник...
И тут Куртис совершенно четко понял: этот господин с жестяным голосом
все перепутал!
А голос повторил:
- Да, ты властелин этого мира! Тебе предстоит закончить то, что не