"Р.Грейвз. Жена господина Мильтона " - читать интересную книгу автора

И мы, как по команде, перестали собирать цветы, хотя у каждого
собралось цветов на половину букетика. Мун соединил наши цветы и добавил к
ним крупные фиалки с ворсистыми листьями, встречавшиеся у нас в рощицах. На
бледно-синих цветах проходили белые прожилки, и фиалки совсем не пахли.
- Дорогая, этот букет для вашей комнаты, - сказал мне Мун.
Мы уселись рядышком на поваленное дерево и Мун спросил меня:
- Вы когда-нибудь слышали о греке Пифагоре?
- Да, я о нем слышала. Мой брат Джеймс сейчас изучает работы Эвклида,
вчера он мне рассказывал одну теорему. Джеймс выложил из прутиков
треугольники и квадраты и сказал мне: "Сестра, это очень красивая теорема, и
ее для Эвклида разработал Пифагор".
- Она вам действительно показалась красивой? - спросил Мун, улыбаясь.
- Да, я сказала Джеймсу, что она удивительно красивая. Но в тот момент
мимо проходил старик Мартен, лесоруб, и когда он увидел эти прутики, то
строго заметил брату: "Мистер, не сочтите меня нахальным, но ваш папаша
будет весьма недоволен, если он узнает, что вы пытались выкладывать разные
языческие знаки у него во дворе, - и добавил: - Если ваша корова коснется
копытом этих знаков, у нее раньше времени появится теленок. Будьте
осторожны, мистер, будьте осторожны!"
- Ну что ж, это был тот самый Пифагор, о котором я говорил вам, -
заметил Мун. - Он также написал рассуждение под названием "Metempsychosis".
[Метемпсихоз (др.-греч.) - учение о переселении душ.] Суть его состоит в
том, что когда умирает человек, то его душа, будь это мужчина или женщина,
не отправляется в Чистилище, или в преддверие Ада, или еще куда-нибудь, а
попадает в другого человека, а в качестве наказания за дурные деяния - в
свинью, или льва, или волка и продолжает свое переселение из тела в тело до
самого Судного Дня, когда подводятся итоги хороших и дурных дел. Говорят,
Пифагор пришел к подобному выводу, когда вспоминал о своих прежних жизнях,
их было две или даже три. Поэтому ваши слова о том, что мы знаем друг друга
очень давно, может быть, не фантазия, а настоящая правда. Но я не могу
сказать, были ли вы моей сестрой в Афинах Аристотеля, или женой в Риме
Цезаря, или дорогой подружкой при Дворе короля Артура, чью перчатку я брал с
собой на турниры.
- Все равно, это так непривычно и красиво! - заметила я.
Мы медленно отправились к дому. Шли мы молча, а когда Мун снова помогал
мне перелезть через ограду, я чуть не заплакала от счастья.
Не знаю, заметил Мун или нет, какое глубокое впечатление на меня
произвел, но он поцеловал мне руку и сказал, что за годы учебы в
университете ему никогда не было так хорошо. Вдруг мы услышали крики и
грохот копыт со стороны дороги, к нам подскакали мой отец и брат Ричард, за
которыми поспевал Джеймс. Я быстро прошла в дом и потихоньку поцеловала свой
букетик примул. В тот раз нам больше не представилось возможности
перекинуться словом.
А сейчас я лежу больная в комнате, за мной ухаживает Транко, и я снова
и снова вспоминаю тот день, повторяю слова, которые мне говорил Мун, и то,
что я ему на это отвечала, я снова гуляла с ним по полям возле фермы
Лашеров, в местах под названием Пилфранс. Мне казалось, что была чудесная
июньская погода, как бывает перед сенокосом, а в траве капельками золота и
серебра красуются лютики и крупные маргаритки, он целует меня прямо в губы и
называет милою, и я вкладываю в его уста такие слова: