"Роберт Грейвс. Божественный Клавдий и его жена Мессалина " - читать интересную книгу автора

все они достаточно правдоподобны. У каждого персонажа есть прототип.
Труднее всего было писать главы, посвященные разгрому Клавдием Каратака -
слишком уж скудны упоминания об этом у современных ему авторов. Чтобы дать
достаточно достоверную картину друидизма - религии древних кельтов,- мне
пришлось восполнить немногие сведения об этом культе, пришедшие из
античного мира, заимствованиями из археологических трудов, древних саг и
отчетов о мегалитической культуре на Новых Гебридах, где дольмены и
менгиры все еще используются во время культовых церемоний. Особенно
осмотрителен я был, говоря о раннем христианстве, опасаясь стать автором
очередных злостных вымыслов, но прежние я обойти вниманием не мог, тем
более что сам Клавдий не очень-то был расположен к новой церкви и получал
большую часть сведений о ближневосточных религиозных делах от своего
старого школьного товарища Ирода Агриппы, царя иудеев, который казнил Св.
Иакова и бросил в темницу Св. Петра.
Я вновь должен поблагодарить мисс Лору Райдинг за ее замечания и
предложения по поводу стилистического соответствия текста поставленной
задаче и Т. И. Шоу за вычитку корректуры. Большую помощь мне также оказала
преподавательница античной истории в Кембридже мисс Джоселин Тойнби, за
что я приношу ей свою благодарность; считаю своим долгом выразить
признательность сеньору Арнальдо Момильяно, автору монографии о Клавдии,
перевод которой был недавно выпущен издательством Оксфордского
университета.
Прошло два года с тех пор, как я закончил свое долгое повествование о том,
как я, Тиберий Клавдий Друз Нерон Германик, увечный заика, которого все
его честолюбивые жестокосердные родичи считали дурачком, не стоящим того,
чтобы его казнить, отравить, толкнуть на самоубийство, отправить в
изгнание на необитаемый остров или уморить голодом - именно так они один
за другим избавлялись друг от друга,- умудрился пережить их всех, даже
моего безумного племянника Гая Калигулу, и в один прекрасный день
неожиданно для себя самого был благодаря капралам и сержантам гвардейской
дворцовой стражи провозглашен императором.
41 г. н.э.
На этом драматическом событии я и поставил точку, что для
профессионального историка, вроде меня, просто непростительно. Историк не
имеет права внезапно прерывать рассказ в самом кульминационном месте и
оставлять читателей в неизвестности. Строго говоря, мне следовало хоть
немного продолжить свое повествование и поведать вам, что думала вся
остальная армия по поводу столь неконституционного поступка гвардейцев,
что думал об этом сенат, какие чувства вызывала у них необходимость
признать правителем Рима такого человека, как я, от которого они не ждали
ничего хорошего, и не привело ли все это к кровопролитию, и какая судьба
постигла Кассия Херею, Аквилу, Тигра - все до единого офицеры гвардии - и
других убийц Калигулы, в том числе мужа моей племянницы Виниция. Так нет
же, последние строки предыдущего тома посвящены совершенно неуместным
мыслям, проносившимся у меня в уме, в то время как, напялив мне на голову
венок Калигулы из золотых дубовых листьев, меня раз за разом обносили в
самой неудобной позе на плечах двух капралов вокруг Большого дворцового
двора под приветственные крики гвардейцев.
Прервал я свое повествование на этом месте по одной-единственной причине
- я пишу не столько, чтобы сообщить об исторических событиях, сколько