"Кристин Григ. Ради нашей любви " - читать интересную книгу автора

друг друга и соблюдают внешние приличия только ради ребенка. Что, в
сущности, этот дом - ей вовсе не дом.
Курт злится. Она все глубже погружается в депрессию. Оба глубоко
несчастны. Интересно, на что еще он надеялся, когда заключал с ней эту
позорную сделку? На любовь? Нет. Любовь в условия договора не входила. На
уважение? Об этом тоже речи не шло.
Лорелея догадывалась, чего он ждал. Что страсть, тлеющая между ними,
возродится, бросит их в объятия друг к другу и сделает приемлемым
безлюбовный брак. Однако она объявила, что не станет делить с ним постель,
и, кажется, он с этим смирился.
Как такое может быть? Нет, она не возражает - даже наоборот! - но...
неужели его совсем не беспокоит, что его жена - в сущности, и не жена ему
вовсе?
Лорелея поднялась на ноги и вошла в гостиную. Здесь было темно и
прохладно. На секунду она остановилась на пороге, прикрыв глаза, наслаждаясь
сумраком, прохладой и тишиной.
Курт пытался навязать ей свои правила, но она с самого начала ясно дала
ему понять, что не поддастся ни на какие уловки.
В первое же утро он попросил ее завтракать с ним вместе - чтобы не
вызывать подозрений у экономки.
- Внешние приличия меня не волнуют, - ответила Лорелея полушепотом, ибо
в столовую вот-вот должен был войти Уильям.
Лицо Курта потемнело.
- Черт побери, а что тебя вообще волнует, кроме твоей драгоценной
гордости? Подумай о мальчике, Лорелея. Разве для него не лучше будет верить,
что мы счастливы вместе?
С такой логикой спорить было нелегко - она и не пыталась. Были и другие
способы показать Курту, как она относится к нему и к навязанному ей
"соглашению". Например, вести себя в доме не как хозяйка, а как вежливая
гостья.
В то же утро к ней подошла Фрида, экономка Курта.
- На этой неделе я собираюсь заменить полотенца в ванной, - вежливо
заговорила она. - Может быть, вы хотите сделать это сами? Или скажете мне,
какие цвета вы предпочитаете?
- Мне все равно, - так же любезно ответила Лорелея, - покупайте, что
хотите.
- Может быть, вы, фрау Рудольштадт, скажете мне, какие блюда вы любите?
Я буду рада готовить их для вас.
- Спасибо, не нужно. Готовьте как обычно. На лбу экономки прорезалась
морщинка озабоченности.
- А мальчик? У него тоже нет особых предпочтений!
На этом вопросе Лорелея сдалась. Уильям, например, терпеть не мог
спаржу и вареный лук. Его матери вовсе не хотелось, чтобы от ее войны с
Куртом страдал сын, и тем более ей не хотелось омрачать его нынешнее
счастье.
Перемены в их жизни, ввергшие Лорелею в такое отчаяние, привели малыша
в восторг. Ему нравилась Австрия, нравилась Вена, нравились новые друзья - и
больше всего нравился Курт.
А тот платил ему взаимностью.
Тем, как он держался с Уильямом, была бы в высшей степени довольна