"Григорий Гребнев. Мир иной (научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

- Вам недостает только кисточки на ермолке да хлопушки для мух...
- Повторяетесь, батенька. Вы мне это уже излагали. Но в этом сходстве
я ничего дурного не вижу. Толстовский Карл Иванович аккуратнейший человек.
А вам, например, немного немецкой аккуратности в быту приобрести не мешало
бы. Да-с...
- Ауф, киндер, ауф! Съист цайт!1 - смеясь, восклицал я.
- Нун, нун, фаулинзер! Ауф!2 - отвечал в тон словами Карла Ивановича
мой сосед.
Мы с ним большие друзья. Я люблю этого умного, деликатного, душевного
старика, и он, кажется, платит мне такой же привязанностью. Григорий
Николаевич живет сейчас на пенсии, а в свое время он был крупный геолог. Он
совершил много поездок в самые различные места земного шара, участвовал в
интереснейших геологических экспедициях. Кроме того, он полиглот и владеет
не только всеми европейскими языками, но может объясняться на китайском,
японском, монгольском, корейском языках и на нескольких индусских
диалектах.
Для меня, журналиста и литературного работника, такой друг и сосед был
просто кладом. Григорий Николаевич часто заменял мне энциклопедию, ибо не
было такой вещи, о которой он не знал бы все или почти все...
Я поздравил его с новой большой победой советской науки и подробно
рассказал о запуске советской космической ракеты. Григория Николаевича это
известие взволновало необычайно.
- Значит, вырвались?.. - закричал он. - Значит, проникли наконец туда,
в "мир иной"?..
Он засуетился и забегал по комнате, размахивая руками.
- А ведь я говорил, я верил, я доказывал это... Надо мной смеялись...
Меня в сумасшедший дом упрятать хотели... А теперь вот!.. Глядите! Человек
уже послал в необъятный звездный мир свой космический корабль! Недалеко то
время, когда и сам туда полетит!
Он остановился и посмотрел на меня горящими, странно похолодевшими
глазами:
- Вы верите в это?..
- Ну конечно же!
- О-о! Я доживу до этого дня! - воскликнул он и, оглянувшись с опаской
по сторонам, тихо добавил: - Больше того - я дождусь их возвращения! Они
обязательно вернутся...
- О ком вы говорите, Григорий Николаевич? - с недоумением спросил я.
- Об Арнаутове, о Майгине, обо всех, кого считают погибшими... А ведь
они не погибли! Сорок пять лет назад они улетели туда, куда сегодня ушла
наша советская новая планета...
Я никогда не слыхал ни о каком Арнаутове, ни о том, что кто-то сорок
пять лет назад улетел в космос... И я никогда не видел раньше моего
спокойного, уравновешенного Григория Николаевича столь возбужденным. Все в
нем кипело, бурлило, ликовало, каждый мускул его лица дрожал, а глаза!.. Я
давно не видел людей с такими глазами: они у него сияли, смеялись и,
казалось, видели нечто столь удивительное, чего никто никогда не видел...
Я приступаю сейчас к изложению необычайной истории, рассказанной мне
Григорием Николаевичем в замечательное утро, когда наша советская ракета с
огромной скоростью неслась к Луне. Кроме Венберга, никто не знал этой
истории. Венберг никому не рассказывал ее уже сорок три года, с тех пор,