"Григорий Гребнев. Тайна подводной скалы" - читать интересную книгу автора

Окруженный плотным кольцом людей, Нестеров обратил свои внимательные
глаза к бледной дрожащей Ирине.
- Не волнуйтесь, - сказал он с большой теплотой. - У нас уже появилась
надежда, что ваш сын будет жить...
Учтиво поклонившись, главный врач скрылся за дверью палаты.
Слезы волнения оросили бледные щеки исстрадавшейся матери. Одарка
обняла Ирину и тихо заговорила:
- Успокойтесь, Ириночка! Вы же слышали: "Ваш сын будет жить...".

***

В этот день люди всех рас и национальностей говорили и думали о
необычайном опыте московского профессора, который вот уже два часа как
заперся со своими ассистентами в одной из палат больницы на острове Седова.
Всех волновал вопрос: будили жив Юра?
В 7 часов 43 минут по московскому времени по радио раздался голос
корреспондента "Радио-Правды":
- Слушайте! Слушайте! Говорит остров Седова. Наш микрофон установлен в
комнате, где профессор Бахметьев принимает все меры для того, чтобы вдохнуть
жизнь в бездыханное тело Юры Ветлугина!..
Затем, после короткой паузы, все тот же ровный голос продолжал:
- Слушайте! Слушайте! Появились первые признаки возвращения мальчика к
жизни... Температура повысилась до тридцати пяти градусов!..
Профессор Бахметьев не разрешил поставить в операционной
телепередатчик, но те из взрослых радиослушателей, которым когда-либо
приходилось наблюдать смерть человека, могли сейчас мысленно восстановить
некогда виденное в обратной последовательности: температура в человеческом
теле не падала, а повышалась до нормального уровня, и наступала... жизнь.
На далеком арктическом острове этот момент еще, по-видимому, не настал,
но он приближался, и ровный голос по радио оповещал об этом:
- Слушайте! Слушайте! Уже ясно слышно биение сердца мальчика! Включаю
микрофон, соединенный с грудной клеткой. Слушайте!..
В глухой тишине стал зарождаться в воздухе легкий шорох. Шорох исходил
из радиоприемников. Это были даже не удары сердца, а скорее легкие вздохи.
Но звуки становились все четче, все ритмичнее, все звонче, и, наконец,
послышалось гулкое биение ожившего сердца...

***

А в это время в палате больницы острова Седова профессор Бахметьев,
стоя над умывальником, мыл руки. Его окружали журналисты. Профессор
прислушивался к успокоительному плеску воды. До его слуха будто издалека
доносились восклицания корреспондентов:
- Это историческое событие!
- Древние назвали бы это чудом!..
- Мы убедительно просим вас, Владимир Порфирьевич, сказать хоть
несколько слов...
В умных молодых глазах Бахметьева жило еще нервное творческое
напряжение, которое лишь полчаса назад разрядилось великолепным научным
экспериментом.