"Евген Гребiнка. Чайковский (Укр.)" - читать интересную книгу автора

исповедовал перед богом, морем и нами, старшинами-товарищами, свои грехи,
умилостивил бога своими молитвами и тем спас наши чайки. Многим из нас не
стоять бы на площади, не думать бы о Сечи и о михайликах без заступлення
Алексея.
- Повек не забудем этого! - громко закричали казаки.
- И хорошо делаете. Так не назвать ли Алексея-поповича, в память
избавления чаек, Чайковским? Как вы думаете?
- Ты нам, батьку, голова, ты думаешь, и мы думаемi быть ему Чайковским!
Громкое "ура!" отозвалось на площади; шапки полетели кверху...
- Итак, - продолжал кошевой, поднимая булаву, от чего народные крики
утихли, - отныне впредь никто не смеет под смертною казнью иначе называть
бывшего Алексея-поповича, как Алексеем Чайковским. Слышите, храбрые
лыцари?
- Чуем, батьку! Никто не смеет!..
- Теперь на прощанье не спеть ли нам, братцы, Алексею Чайковскому песню
про Алексея-поповича? Пускай человек в последний раз услышит наш казацкий,
лыцарский напев про свои добрые дела для нашего воинства!
Хорошо, братцы?
- Добре, добре! - кричали казаки. - Начинай, Данило.
И Данило кобзарь чистым ровным тенором затянул:
На Чорному морi, на бiлому камнi,
Ясненький сокiл жалiбно квилить, проквиля║.
Мало-помалу окружающие принимали участие в песне, и под конец вся
площадь слилась в один звучный, дикий, но стройный хор. Песня, видимо,
разжалобила запорожцев...
- Жалко доброго казака! - сказал будто сам себе кошевой, когда казаки
окончили песню и стояли в каком-то раздумье.
- Жалко, жалко! - Со всех сторон отозвалось в народе. - Жалко, а делать
нечего, когда законно...
-- Еще, хлопцы, я прошу у вас одной рады: войско-вый писарь Алексей
Чайковский хочет жениться на дочери лубенского полковника Ивана. Полковник
Иван сдурел на старости и было призадумался, да его дочка лучше знает, что
такое запорожский лыцарь, бросила отца и пришла в Сечь просить у
товариства благословения!.. Согласны вы на это?
Казаки в недоумении молчали.
- Знаю, братцы, - продолжал кошевой, - вам жалко лишиться такой
характерной души, как Алексей Чайковский, но надобно ему заплатить за
услугу Он обещается всегда помогать нам на войне и детей своих пришлет
служить на славное Запорожье.
Казаки любили Алексея и уважали за личную храбрость и неуклонный
характер, а потому с радостью согласились на его свадьбу.
- Ай да собака наш кошевой! - кричал Никита, размашисто толкая
товарищей - Выкинул штуку!
- Штука! - говорил народ. - И справедливо, и законно, и весело!..
- А для чего ж я привез татарина? - спросил угрюмо седой казак.
- Чтоб казнить Алексея-поповича, - отвечал строго кошевой, - найди его
и прикажи казнить.
- Да, найди его, Дмитро, - кричали старику казаки, - и пускай его
казнят! - Вот штука!.. Ей-богу, штука!
- Смерть Алексею-поповичу и многая лета Алексею Чайковскому! - гремела