"Карл Грасис "Закат Европы"" - читать интересную книгу автора

них, плюс еще многое другое. Но не всегда эта утешительная иллюзия воз-
можна даже при самом поверхностном взгляде. Так, например, Э. Франк ука-
зывает, что найденные в 1892 г. отрывки музыкальной драмы Эврипида
"Орест" представляются нам "бессвязной последовательностью бессмысленных
тонов". Наша полифоническая и контрапунктическая музыка бесконечно бога-
че эллинской "гомофонической", и тем не менее ключа к пониманию этой
последней у нас нет.

---------------

Если официальная "буржуазная" наука старается во что бы то ни стало
спасти теорию прямолинейного прогресса и подпирающий ее аппарат вечных
культурных ценностей, то это, как мы уже упоминали, вполне понятно: для
идейных руководителей современной культуры гибель ее есть гибель всякой
вообще человеческой культуры, перспектива беспросветного мрака и одича-
ния. Иного отношения к проблеме естественно было бы ожидать со стороны
социалистов, которые чувствуют себя зачинателями нового культурного цик-
ла, и, в особенности со стороны марксистов. Ведь марксистская философия
истории уже в силу своего гегелианского происхождения коренным образом
отличается от обычной "эволюционной" теории прогресса. Маркс видел в ис-
тории не лестничное восхождение единого человечества к солнцу вечной ис-
тины, а смену существенно различных по своей структуре общественно-эко-
номических "формаций", главнейшими из которых он считал четыре: азиатс-
кую деспотию, античный мир, феодальный и буржуазный строй. Каждая из
этих формаций характеризуется своеобразным типом производственных отно-
шений и особенным, только ей свойственным строем политических учрежде-
ний, теоретических взглядов, моральных принципов, верований. Каждый
культурно-исторический тип или строй обладает, таким образом, внутренним
единством, имеет свой стиль, свою систему организующих связей, которую
марксистская теория не только "физиономически" схватывает и констатиру-
ет, но и материалистически объясняет. Высшие "ценности культуры", ее
"вечные" истины и "священные" заповеди, как раз и являются такими связя-
ми или орудиями организации общества. Само собой понятно, что они вечны
и святы лишь в пределах данной культурно-исторической формации, лишь для
организаторов данного общественного строя. Наконец, смена одного строя
другим есть всегда социальная катастрофа, смерть и рождение, глубочайшая
революция, но ни в коем случае не эволюционное восхождение со ступеньки
на ступеньку.
Казалось бы, что марксистская критика, отметив "идеализм" Шпенглера,
его политическую реакционность, суеверную призрачность его "аналогичес-
ких" и "гомологических" гаданий, должна была вместе с тем не без некото-
рого удовлетворения констатировать приближение закатной буржуазной мысли
к той исторической концепции, которую до сих пор отстаивал лишь револю-
ционный социализм и которая была естественно чужда буржуазии в период ее
расцвета и упоения своей культурной миссией.
К удивлению, в тех немногих отзывах о Шпенглере, которые мне удалось
встретить в социалистической прессе, нет и попытки занять собственную
позицию и лишь воспроизводятся основные мотивы немецкой профессорской
критики.
В немецкой социалистической литературе мне известны две критические