"Джон Грант. Альбион ("Альбион и мир" #1) " - читать интересную книгу автора

податливым.
После ухода родителей Майна некоторое время оставалась с ним.
- Ты можешь открыть окно, - сказала она, - но сиди тихо и не урони
здесь чего-нибудь - солдаты могут зайти в дом. Мы сделаем так, чтобы они не
обратили внимания на дверь, ведущую на чердак. Чтобы казалось, что ее не
открывали очень долгое время, - она оттерла с рук пыль. - Честно говоря, я
не думаю, что чердак их заинтересует. Порой они обыскивают дома, но ничего
конкретного не ищут. Думаю, они делают это просто так, чтобы мы помнили об
их существовании.
- Откуда ты это знаешь, Майна?
- Мы все об этом знаем. Вот так.
Он неожиданно понял, что она имела в виду... У жителей Альбиона было
два типа памяти, принципиально отличавшихся друг от друга. Во-первых, было
то, что они просто знали, например, как пропахать борозду в поле или
починить крышу. Эти знания являлись чем-то вроде инстинкта, либо заложенного
в глубоком детстве, либо врожденного, как рыжие волосы или длинный нос.
Второй тип памяти был совершенно другим. Он включал в себя то, что люди
узнавали в течение жизни. Эта память была очень выборочной: если поля могли
меняться всего за один период сна, то все прошлое было сомнительным, а
воспоминания ненадежными, так же, как и знания, почерпнутые из них. Само
понятие памяти оказывалось ненужным. А если и люди меняются так же, как
поля? Человек, которого ты полюбил в один из периодов бодрствования, в
следующем может просто не существовать - как будто его и не было. Но то, что
повторяется регулярно, может быть выбрано из общей массы фальшивых
воспоминаний и определено как реальность. Например, периоды роста и
созревания злаков, а также регулярное появление солдат Эллонии за урожаем.
Все воспоминания о каких-либо разовых нарушениях регулярности просто
исчезнут - будут считаться фальшивыми. Постоянно капающая вода в пещере
создает сталактиты и сталагмиты, а бесчисленные капли, падающие хаотично,
просто утекают, не оставляя за собой никаких следов.
Неудивительно, что крестьяне так стремятся получить имена. Ведь имена
произносятся часто. У себя на родине Терман встречал знакомых людей, о
которых не мог вспомнить ничего, пока не припоминал их имени. Только тогда
на память приходили их занятия и интересы, их симпатии и антипатии. В
Альбионе был тот же самый, но только многократно усиленный эффект. Давая
людям имена, он вместе с ними давал им их неповторимую личность, а вместе с
нею и личные воспоминания.
- Я постараюсь сидеть так тихо, как только смогу, - сказал он.
Майна улыбнулась.
- Сиди еще тише, и тогда все будет в порядке.
Он сел на корточки и улыбнулся ей в ответ. Некоторое время они смотрели
друг другу в глаза, а затем она неожиданно шагнула вперед, нагнулась, крепко
поцеловала его в губы и отошла.
- Извини, - сказала она. - Я не должна была делать этого.
- Все в порядке. Мне очень даже понравилось.
Он вытер губы рукавом.
- Но мы не любим друг друга, - возразила она.
- Еще не все потеряно.
Говоря не все, он подразумевал совершенно обратное. Снова вопрос:
почему он не хотел полюбить ее? Ведь, если разобраться, он уже любил.