"Джон Грант. Альбион ("Альбион и мир" #1) " - читать интересную книгу автораподатливым.
После ухода родителей Майна некоторое время оставалась с ним. - Ты можешь открыть окно, - сказала она, - но сиди тихо и не урони здесь чего-нибудь - солдаты могут зайти в дом. Мы сделаем так, чтобы они не обратили внимания на дверь, ведущую на чердак. Чтобы казалось, что ее не открывали очень долгое время, - она оттерла с рук пыль. - Честно говоря, я не думаю, что чердак их заинтересует. Порой они обыскивают дома, но ничего конкретного не ищут. Думаю, они делают это просто так, чтобы мы помнили об их существовании. - Откуда ты это знаешь, Майна? - Мы все об этом знаем. Вот так. Он неожиданно понял, что она имела в виду... У жителей Альбиона было два типа памяти, принципиально отличавшихся друг от друга. Во-первых, было то, что они просто знали, например, как пропахать борозду в поле или починить крышу. Эти знания являлись чем-то вроде инстинкта, либо заложенного в глубоком детстве, либо врожденного, как рыжие волосы или длинный нос. Второй тип памяти был совершенно другим. Он включал в себя то, что люди узнавали в течение жизни. Эта память была очень выборочной: если поля могли меняться всего за один период сна, то все прошлое было сомнительным, а воспоминания ненадежными, так же, как и знания, почерпнутые из них. Само понятие памяти оказывалось ненужным. А если и люди меняются так же, как поля? Человек, которого ты полюбил в один из периодов бодрствования, в следующем может просто не существовать - как будто его и не было. Но то, что повторяется регулярно, может быть выбрано из общей массы фальшивых воспоминаний и определено как реальность. Например, периоды роста и Все воспоминания о каких-либо разовых нарушениях регулярности просто исчезнут - будут считаться фальшивыми. Постоянно капающая вода в пещере создает сталактиты и сталагмиты, а бесчисленные капли, падающие хаотично, просто утекают, не оставляя за собой никаких следов. Неудивительно, что крестьяне так стремятся получить имена. Ведь имена произносятся часто. У себя на родине Терман встречал знакомых людей, о которых не мог вспомнить ничего, пока не припоминал их имени. Только тогда на память приходили их занятия и интересы, их симпатии и антипатии. В Альбионе был тот же самый, но только многократно усиленный эффект. Давая людям имена, он вместе с ними давал им их неповторимую личность, а вместе с нею и личные воспоминания. - Я постараюсь сидеть так тихо, как только смогу, - сказал он. Майна улыбнулась. - Сиди еще тише, и тогда все будет в порядке. Он сел на корточки и улыбнулся ей в ответ. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, а затем она неожиданно шагнула вперед, нагнулась, крепко поцеловала его в губы и отошла. - Извини, - сказала она. - Я не должна была делать этого. - Все в порядке. Мне очень даже понравилось. Он вытер губы рукавом. - Но мы не любим друг друга, - возразила она. - Еще не все потеряно. Говоря не все, он подразумевал совершенно обратное. Снова вопрос: почему он не хотел полюбить ее? Ведь, если разобраться, он уже любил. |
|
|