"Чарльз Грант. Кровавый ветер ("X-Files Секретные материалы") " - читать интересную книгу автора

Малдер улыбнулся: Бет не хотела его обидеть. Да он и не обиделся, он
знал, какая у него репутация в Бюро, и его это ничуть не задевало. Малдера
считали большим оригиналом, "белой вороной", немного "ку-ку". Как и все, он
работал, руководствуясь логикой и здравым смыслом, но иногда не считал
нужным слепо следовать их законам.
Иногда им повелевала интуиция и уводила далеко вперед.
Так далеко, что это уже казалось волшебством.
Или внушало страх.
Малдер смирился. К тому же иной раз такая репутация может и
пригодиться.
- Ну давай выкладывай, великий Гудини! - поторапливал его Бурнелл. -
Еще чуть-чуть, и я тут испекусь.
Бет почти игриво шлепнула его по руке:
- Будь любезен, закрой рот и не мешай человеку думать!
- А чего тут думать? Пусть он просто...
- Готово! - Малдер с решительным видом положил лист на стол и достал
из нагрудного кармана ручку. - Посмотрите-ка сюда.
Все трое склонились над столом, и Малдер указал на первую в ряду
фотографию (по счету это была не первая жертва).
- Порез начинается над правой грудью и идет наклонно вниз под левую
грудь. А на второй фотографии - наоборот.
- Ну и что дальше? - не унимался Бур-нелл.
Малдер опять указал на фотографии.
- Может, убийца просто наклонился и резанул бритвой? - Малдер вдруг
стремительно выпрямился (от неожиданности агенты вздрогнули и отшатнулись) и
левой рукой продемонстрировал, как он себе все это представляет. - Может
быть, но я так не думаю. Все было совсем по-другому. - Он указал на
фотографию третьей жертвы. - А вот тут порез похож на букву, верно?
- Пожалуй, на "R", если соединить вон с тем, - согласилась Ньюхаус,
метнув взгляд в сторону своего напарника. - Хотя это я уже слышала.
- Чертовски небрежно, однако, - заметил Бурнелл.
- Да ты что, Стэн! Он ведь режет бритвой! Тут не до каллиграфии!
Малдер перерисовал порезы на бумагу и, повернувшись к агентам, поднял
ее над головой.
Те посмотрели на рисунки, потом на Малдера: Бурнелл недоуменно, а
Ньюхаус с таким видом, будто с трудом сдерживает смех.
- Он пишет свое имя, - сказал Малдер и шумно выдохнул. - По штриху на
каждой новой жертве...
Ближайшая закусочная была на углу, в двух кварталах от штаб-квартиры
ФБР: узкий зал в бледно-голубых тонах, с длинным прилавком из жаростойкого
пластика и полудюжиной кабинок вдоль окон. Даже затемненные стекла не
спасали от нещадного солнца, и каждый взгляд на улицу отзывался в голове
Малдера тупой болью.
Разделавшись с воинствующим дуэтом, он поспешно нацепил галстук, пиджак
и помчался перекусить: в животе урчало, голова раскалывалась на части.
Малдеру казалось, он до сих пор слышит, как эта сладкая парочка спорит друг
с другом, а потом и с ним, доказывая ему (а заодно и друг другу), что он
окончательно рехнулся. Убийцы не пишут своих имен на трупах жертв, а если и
пишут, то уж, во всяком случае, не на древнегреческом!
Когда же они все-таки неохотно согласились с ним, то сразу возжелали