"Сильви Гранотье. Додо " - читать интересную книгу автора

сидела в такси, а в 22.30 спускалась по большой каменной лестнице, ведущей в
сводчатый зал, освещенный только свечами, что не помешало мне заметить
исключительно мужское общество, расположившееся как у бара, так и за
столиками, где шла игра в шахматы.
У меня был классный прикид, так что мое появление не прошло
незамеченным. Я присела за маленький столик в центре зала, заказала джин и
стала ждать. Снова почувствовала мощное давление чужого взгляда и подняла
глаза. Мужчина стоял передо мной, и в падающем сзади свете виднелся только
его массивный темный силуэт.
Он протянул мне руку, помогая встать, и произнес: "Идемте".
У него был славянский акцент.
Я пошла за ним по лестнице, потом через маленький холл. Внезапно он
развернулся, обхватил мое лицо пылающей ладонью и поцеловал так, как никто
никогда не целовал. Вначале легко, долго колеблясь у самых моих губ, прежде
чем раздвинуть их, одним мощным движением устремившись вглубь, и его язык
властно завладел моим, ввинчиваясь, скользя и отступая чередой
головокружительных касаний, и в первые секунды я пассивно принимала их, пока
и сама не ответила с той же силой, дразня и возбуждая, чтобы полнее ощутить
его власть. Я готова была провести остаток жизни в этом маленьком темном
холле, смакуя и открывая для себя мельчайшие нюансы поцелуя, и вся моя жизнь
сошлась на этом волшебном катке, где мы описывали все более вольные круги в
пространстве между сводом неба и впадиной щеки. Я покинула свое шатающееся
тело. Тогда мужчина оттолкнул меня, размытый и отдалившийся, и я задрожала
от холода в своем декольтированном платье: он мог бы оставить меня и
исчезнуть. Он сжал мне руку, от моей температуры взорвалась бы ртуть, и
произнес с тем славянским акцентом, чью волнующую неправильность я уже
обожала: "Отвези меня к тебе".
Эта ночь...
Я была там. Клянусь, я была там. Гибкое тело, гладкое лицо, заново
вылепленное руками Поля, который разжигал огонь, тлевший под моей кожей.
Доротея тех времен нахлынула, поглощая сегодняшнюю, грозя смыть ее навсегда.
На грани исчезновения я утвердилась в сегодняшнем дне и сухим голосом
продолжила рассказ, перечисляя факты:
- Поскольку мы оставались в темноте, разглядела я его только утром. У
него были густые вьющиеся черные волосы, довольно длинные, а глаза...
Меня прервало шикание и жирные смешки.
- Начхать. А ночь?
- Ночь вас не касается.
- Или рассказывай все, или ничего. Тебе что, стыдно?
- Не в том дело.
- Брось, нам тоже охота покайфовать малость.
- А вы дайте волю воображению. Короче, чем вкуснее он меня кормил, тем
больше мне хотелось.
- ЧТО? - взвыла Квази.
- Что - что?
- Ну ты и дрянь. Какое такое воображение? Какое воображение? Что может
навоображать Салли после всех мужиков, которые просто в нее разряжались, как
вытряхивают пули из ружья, прежде чем убрать его в шкаф, или я, когда у меня
и был-то всего один, не считая семьи. А тут ты, будто роза заморская,
заявляешь, что, дескать, ты была богата, ты была красива, и то, и се, а мы