"Даниил Гранин. Иду на грозу" - читать интересную книгу автора

- Разрешите, - сказал Крылов и, перегнувшись через стол, потянул к себе
график. Получилось неловко, почти грубо.
- Однако... - Голицын величественно выпрямился, и всем стала видна
невоспитанность Крылова. Дав это почувствовать, Голицын сгорбился и
превратился во вздорного, ехидного старика. - Полюбуйтесь на него. Анахорет.
Одичали вы. Так и свихнуться недолго... Нет, нет, вас силой надо оторвать от
вашей фантастики.
Бочкарев и Ричард переглянулись.
- Старик хочет на нем выспаться, - шепнул Ричард.
Бочкарев покачал своим огромным черепом гнома.
- Тут что-то... подожди...
Но Ричард уже выскочил перед Голицыным.
- Почему у вас осталось шесть тысяч часов работы, Аркадий Борисович, из
чего вы исходите? - Храбрая улыбка заплясала на его бледном, подвижном
лице. - Тогда есть смысл работать не больше часа в сутки.
- Что вы суетесь? - сказал Голицын. - Что вы знаете о старости?
Стареть - это скучное занятие.
- Но пока это - единственное средство долго жить, - сказал Ричард.
Бочкарев протянул Голицыну письмо какого-то изобретателя, предлагающего
использовать свойства ревматических суставов для прогноза погоды. Раздался
преувеличенно громкий смех. Заслоняя Крылова, Бочкарев ласково взял Голицына
под руку, повел показывать новую аппаратуру.
- Чего хлопочете? - сердито буркнул Голицын. - Вызволители.
Почтительная процессия проследовала за Голицыным в соседнюю комнату, к
стендам.
Крылов расправил измятый график. Там стояла дата: "12 марта". Две цифры
и несколько слов, написанных легким косым почерком. Он попытался вспомнить,
что это был за день. Снимали счетчики на озере? Или заканчивали обходы в
лесу?

Иногда Наташа задерживалась, и они работали до поздней ночи. На этот
раз она тоже задержалась. Наступили сумерки, но почему-то никто из них не
поднялся включить свет. Наконец совсем стемнело, так что уже нельзя было
писать. Они перестали писать. Наташа сидела в кресле не шевелясь. Антоновы
куда-то уехали, и они были одни в доме. Он подумал об этом, да, он
совершенно ясно помнит, что подумал об этом. Он встал, подошел, и она вдруг
прижалась к нему. Он даже не ожидал, что все получится так просто и хорошо.
На рассвете он проснулся с тем же чувством удивления. Наташа еще спала. Она
улыбалась во сне. Совершенно доверчиво. Так, как будто она уже ни в чем не
сомневалась. У нее были пухлые губы и брови длинные, наведенные... Вдруг, не
открывая глаз, она сказала:
- Не смотри на меня.
Когда они вышли на крыльцо, снег, румяный от восхода, казался теплым, а
дом оброс длинными ледяными сосульками. Дом весь сверкал, звенел и таял,
Крылов провожал ее к автобусу. Она по-прежнему смотрела на него с доверчивым
восхищением, и он встревожился. Ему хотелось, чтобы все оставалось приятным
случаем, и ничего серьезного. Он не был готов к серьезному, и не нужно,
чтобы она придавала этому такое значение, ни ей, ни ему это не нужно.