"Даниил Гранин. Запретная глава (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу автора

военно-воздушными силами), Воронов Н.Н. (начальник артиллерии).
- ...Летели самолетом до Череповца. Дальше нельзя - шли воздушные бои.
В Череповце взяли паровоз с вагоном. Недалеко от Мги попали под бомбежку.
Вышли из вагона, укрылись в кювете, впереди зарево, горят станция, склады,
поселок. Пути разбиты. Сидим. Я говорю Кузнецову - пойдем посмотрим, что
делается впереди. Пошли. Кое-где ремонтники появились, еле шевелятся.
Стоит какой-то состав. Часовые. Мы к ним: что за эшелон? Красноармеец
матом нас шуганул. Представляете - наркома и меня, заместителя
Председателя Совнаркома! - Он благодушно удивился. - Мы потребовали
вызвать командира эшелона. Он явился. Попросил извинить. Оказывается,
сибирская дивизия следует на фронт. Через них кое-как связались с
Ленинградом, с Ворошиловым. Он прислал за нами бронепоезд - два вагона
плюс зенитки.
Этот рассказ я записал буквально. Картина была впечатляющая: в мокрой
канаве, ночью, приткнулись, в сущности, все высшие чины правительства и
армии. Воют бомбардировщики. Грохочут зенитки. Полыхают пожары. Впервые в
жизни попали они в такую передрягу. Вжались в землю, съежились... По себе
знаю, какой это страх - первая фронтовая бомбежка. Любопытно, конечно, кто
там как себя вел - всемогущий Берия, и Маленков, и Молотов, - как они
держались, хлебнув на несколько минут хотя бы такой войны.
Под утро добрались до Ленинграда. Прибыли в Смольный, собрали
командование. О положении на фронте докладывал Ворошилов - главком
Северо-Западного направления. Наступление немецких войск удержать не
удалось. Немецкие армии двигались на город с нескольких сторон. Обстановка
была запутанной, нарушалось управление фронтами. Вечером комиссия подвела
итоги. Несколько военных советов - Северо-Западного направления, города,
красногвардейского укрепрайона и других - создавали неразбериху. Решено
было создать единый Военный совет, выделить самостоятельный Карельский
фронт, передать ему такие-то части.
Уже тогда стало ясно, что руководство города, не понимая опасности,
угрожающей Ленинграду, не заботилось обеспечить эвакуацию жителей и
промышленности.
Формулировки Косыгина были сдержанны. Можно было бы сказать и резче. Мы
с Адамовичем столкнулись, например, с фактами агитации и настроений тех
дней, когда отъезд из города считался малодушием, неверием. Поощрялась
бравада: "Мы, истые ленинградцы, не покинем своего города!", и это
затрудняло организованную эвакуацию.
Комиссия должна была определить, можно ли оставлять Ворошилова
командующим, как наладить взаимодействие армии и Балтийского флота. А за
всем этим поднимался грозный вопрос - удастся ли удержать город? Следовало
предусмотреть самые тяжкие варианты. Если не удастся, - что делать тогда с
флотом, с населением, с городом?.. Назавтра разбились на группы. Молотов
занимался Смольным, Берия - НКВД, Косыгин - промышленностью. Вечером
докладывали в Москву. Молотов сказал Косыгину: "Вы здесь задержитесь. Так
сказал Сталин. Потом созвонимся". Косыгин остался организовать эвакуацию
предприятий на восток. Вместе с заводами надо было отправлять
специалистов.
Вскоре Ставка отозвала Ворошилова, в Ленинград прибыл Жуков. "Провожали
Ворошилова тепло, устроили ему товарищеский обед, так что все было
по-человечески, - подчеркнул Косыгин, - а не так, как изображено в