"Даниил Гранин. Пленные (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу автора

- Он предал фюрера.
Лейтенант засмеялся. Обе щеки его были белые.
- Я свободен, - сказал он. - Пока я сплю, я свободен. Плевал я на всех.
Schert euch zum Teufel! [Катись все к черту! (нем.)]
- Послушай, что ж это получается, - сказал я Максимову, - видишь, как
он устроился?..
- А тебе-то что?
- Так нельзя. Он хочет, чтоб полегче... Нет. Пусть он знает, - сказал
я. - Иначе что ж это... я, мол, не я... Так, придурком, всякий может... -
Я стал снимать винтовку.
- Эх ты, - сказал Максимов, - свернул он тебе мозги.
Раздался крик, не знаю, кто кричал. Мы только увидели, как ефрейтор
прыгнул на лейтенанта, повалил его, схватил за горло.
Был момент, другой, когда все - связные и конвойные - стояли и
смотрели. Не то чтоб даже момент, а некоторое время стояли и смотрели.
Ефрейтор был сволочь, фашист, но они его понимали, и им тоже хотелось,
чтобы он вышиб наконец из лейтенанта весь этот бред, эту надежду на сон.
Когда немцев растащили, я слышал, как ефрейтор бормотал:
- ...Задушу!.. Он у меня проснется... Ночью задушу...
Обратно мы шли долго и часто отдыхали. Мы прошли контрольный пункт, и я
вспомнил про ордена: так мы и не спросили, дадут ли нам за этих немцев
ордена.
- А зачем тебе, - сказал Максимов, - за такое дерьмо... Я этого
лейтенанта сразу разоблачил.
- А как ты разоблачил?
- А когда в землянке он за пистолет схватился.
- Ну?
- Ну, и не выстрелил. Если во сне, почему б ему и не пострелять?
Мы свернули с шоссе. Утренние следы наши замело, снег лежал снова
пушистый и ровный, как будто никто тут никогда не ходил.
- Конечно, страшно им, - сказал Максимов.
- А ты не боишься?
- Мне-то чего бояться?
- А я боюсь... Нет, я другого боюсь, - сказал я. - Что потом забуду
все, вот я чего боюсь...
Быстро темнело. Сзади захлопали зенитки, стало слышно, как бомбят
город, и, наверное, горели дома. Мы не оборачивались. Иногда мы
останавливались, отдыхали, и тогда я начинал думать про лейтенанта. Он не
давал мне покоя.
- А что, если он и вправду вроде спит, - спросил я, - а потом
проснется?
Максимов посмотрел на меня и сплюнул.
- Нет, ты подожди, - сказал я. - Вот у меня тоже бывает... только
иначе, конечно... мне иногда кажется, что все это сон. - Я показал назад,
на горящий город.
- Послушай, парень, - со злостью сказал Максимов, - ты лучше заткнись.
И не мотай себя.
- Ладно, - сказал я.
Я старался больше об этом не думать.
Я думал о том, что у нас в окопах все же полегче, чем тут, в городе, от