"Даниил Гранин. Прекрасная Ута (Авт.сб. "Наш комбат")" - читать интересную книгу автора

саперов. Самое для меня примечательное было не в этом. А заключалось оно в
том, что, значит, уже в тридцатых годах, пусть в конце тридцатых, ставка
располагалась с расчетом на Восток, то есть на войну с Польшей и СССР.
Тейер де Шарден пишет по поводу эволюции: "Ничто в мире не может вдруг
объявиться в конце, после ряда совершаемых эволюцией переходов, если оно
незаметно не присутствовало в начале".
Еще в генах фашизма была запрограммирована война с нами. Это
существовало в том наборе хромосом, из которого развивался фашизм.
Предопределено заранее его природой.
И тут я услыхал факт, пожалуй, еще более знаменательный. Историк,
который показывал нам место, где было совершено покушение на Гитлера 21
июля 1944 года, - как Гитлер вышел из своего бункера и прошел в летний
домик, как фон Штауфенберг пронес свой портфель с миной, - вдруг случайно
обмолвился про дежурного офицера и пульт. Оказывается, с самого начала, с
момента постройки "Волчьего логова", существовали дистанционный пульт и
дежурный офицер, обязанный по приказу нажать кнопку, чтобы взорвать
ставку. Представляете, с конца тридцатых годов он сидел у кнопки, этот
офицер. Немецкие армии занимали Польшу, Чехословакию, Европу, перешли
советскую границу, заняли Украину, подошли к Москве, а офицер сидел у
кнопки. Под всеми этими бункерами, под всеми помещениями штабов, под
планом "Барбаросса", под Герингом, Кейтелем, Гиммлером, Гитлером была
заложена взрывчатка. И они знали, что есть кнопка и перед ней дежурный
офицер. Снаряды падали на Невском, дымили печи Освенцима, Гитлер
прогуливался под Винницей, в Крыму проектировался новый курорт для воинов
рейха, а дежурство офицера у кнопки не прекращалось.
Обычно изучают, исследуют психологию Фауста, его трагедию, психологию
Вагнера, Маргариты, но редко кого занимает психология Мефистофеля.
Дежурный офицер дождался, он нажал свою кнопку, заряды сработали, и вот
я брожу среди железобетонных скал - развалин тысячелетнего рейха. Он, этот
рейх, был рассчитан на тысячу лет, и тем не менее была кнопка. Ген кнопки,
ген страха, неуверенности тоже входил в набор хромосом. Впрочем, понятие
гена было крамольным. Врожденные качества не признавались. Возможно,
надеялись на "влияние среды".
Бетон растрескался, из трещин растут березки, кусты, за двадцать лет
природа славно поработала, корни делают свое дело, лучший бетон
"Тодт-команд" не может устоять перед вульгарной травой. Неподалеку от
бункеров ресторанчик, сюда приезжают автобусы экскурсантов, велосипедисты
парочками, посмотрев, потрогав, поахав, разбредаются и гуляют, лазают по
развалинам, более не вспоминая о прошлом.
Обстоятельства сложились так, что я приехал сюда прямо из Бухенвальда.
Наверное, поэтому меня так обрадовала эта польская парочка, гуляющая средь
бункеров Гитлера и Гиммлера. Девушка в голубеньких шортах прыгала по-козьи
через расщелины железобетонных хребтов, хохотала. Историк выгонял
мальчишек из развалин. "Безобразие", - говорил он, - чем вы занимаетесь,
это вам не уборная!" Конечно, он был прав, но я бы тоже с удовольствием
помочился на ставку тысячелетнего рейха. Не мешало бы иметь такое местечко
на нашей планете, кроме всех музеев типа Майданека, Бухенвальда и прочих,
где люди могли бы не только проклинать фашизм, но и помочиться на него.