"Даниил Гранин. Картина" - читать интересную книгу автора

затих. Начальник милиции удивился себе, никогда он не позволял себе
подобного. При своей силе он легко мог переломить ребра этому мозгляку.
Долго он не мог успокоиться от оскорблений и всякой пакости, какую
накричал Анисимов, счастье, что Анисимов шел за ним как миленький, ни
звука не проронив.
Николай Никитич не стал, конечно, излагать в кабинете председателя все
обстоятельства привода, но Лосев сразу разобрался.
- Вы не обижайтесь на него, Николай Никитич, - сказал он. - У Анисимова
комплекс. Он завидует вашей силе и, как всякий слабый человек, хочет
чем-то уравняться. С помощью хотя бы прозвищ. Прием не самый благородный.
Анисимов сунул пальцы в карманы джинсов и стал разглядывать Лосева с
упорным интересом.
Если б не просьба Лосева, начальник милиции не оставил бы его наедине с
этим психом. В поведении Анисимова имелся какой-то секрет, да и Сергей
Степанович тоже действовал несколько странно, нелогично. Однако выглядел
он вполне уверенно, и это успокоило начальника милиции.
По выходе в сквере он заметил двух женщин. Одну из них, учительницу
Тучкову, он знал. Они смотрели на него и шептались.


На приглашение садиться Костик не ответил. Он так и остался стоять
посреди кабинета.
- Обиделся, значит? Примитивно. Обиделся на то, что я не поддержал, не
оценил твоего героического порыва. Не стал плечом к плечу, защищать
грудью... Вместо этого отправил тебя в милицию. Теперь ты себя жалеешь, а
всех нас презираешь. Как ты выразился - пустые души? Быдло? Вот это уже
оскорбление. А заметил, что поддержки тебе не было и сердиться на тебя
тоже не стали? Вот что любопытно? Не сумел ты пробудить народного чувства.
Они виноваты или ты? Ты на кого их поднимал? На хулиганов? То-то. На
работяг поднимал, которые приехали дело делать.
Лосев ходил по кабинету мимо Анисимова вправо, влево, но Костик не
поворачивался к нему. Он стоял матово-бледный, тонкий, с завидно впалым
животом, длинные волосы придавали его узкому лицу печаль и отрешенность.
То, что раньше Лосева раздражало, стало симпатичным.
- Тебе что. Раз ты прав, ты позволяешь себе драться, кричать, от меня
требовать. Ну, допустим, ты себе душу облегчил, дальше что? Руки раскинул,
готов на все. Так? А это, может, самое простое. А фанаберию свою
перешагнуть не можешь.
Костик молчал.
Лосев зашел с другого бока, посмотрел.
- Ладно. Видно, я в тебе ошибся. Самолюбие для тебя важнее дела.
Главное - показать свою обиду на меня. А все остальное несущественно. И
то, за что дрался. Рисовал я себе тигра, а получилась дворняжка.
Костик дернулся.
- Я тоже... ошибся". В вас ошибся.
Лосев отмахнулся, повел плечом, мол, отговорка.
- Вы меня при всех выставили лжецом.
- Ну и что? - спокойно спросил Лосев.
- Как что?.. Рычков меня при всех подонком назвал. Вам это ничто. А я
не могу. Я лично не желаю. Я... я, между прочим, так ждал вас. Я готов был