"Даниил Гранин. Сад Камней" - читать интересную книгу автора

показалось мне в структуре этих темных камней. - А где же
кресты? - спросил я смотрителя. Бритая голова его склонилась в
поклоне. Кресты были разрушены при атомном взрыве. Город лежал
далеко внизу, но и сюда достала взрывная волна, она настигла и
мертвых. Ни одного креста не осталось на этом старом русском
кладбище. Лишь кое-где лежали стволы пушек и якоря. "Матрос
Игнатий Харкевич Умер 25/V 1905 от ран в Цусимском бою". И
сбоку на плите - каменный лишай, язва, печать от бомбы, пламя
войны, которое снова, спустя сорок лет, опалило русского
матроса.

5

ГЛЕБ ФОКИН ПРОБУЕТ РАЗМЫШЛЯТЬ О СЕБЕ

На освещенных солнцем ступенях все так же неподвижно
сидело несколько японцев. О чем они думали? Что они видели?
Девушка в клетчатой мини-юбке что-то шептала бледно
накрашенными губами и улыбалась крохотной улыбкой, еле
заметной, которую я научился ценить лишь здесь, в Японии.

Она была лучшим украшением этого скучного храма. Другие
храмы были поинтереснее. Например, храм Тысячи будд.
Кроваво-красный храм Хэйан дзингу, Золотой павильон. И храмы
Нары и Токио - в каждом было что-то примечательное. В Паре, в
храме Тодайдзи, сидел бронзовый позолоченный
шестнадцатиметровый Будда Русяна. Лицо у него было с большую
комнату, каждый глаз по метру. Никто еще не смотрел на меня
такими огромными глазами. Если не считать нескольких сугубо
личных случаев. Улыбка Будды была легкой, хотя она весила,
пожалуй, не меньше десятка тонн. От такого бога просто так не
отмахнешься. Но и поверить в него трудновато. Слишком он был
велик. Бог-великан не в состоянии сотворить чудо. Вернее, то,
что сделает великан, не покажется чудом. Великан годится для
испуга. Бог должен быть соразмерен. Маленькие языческие боги
тоже хороши. Вот в храме Сапдзюсан-гэндо будды выглядели
человечески. Их была тысяча, ровно тысяча золотых бодисатв. И
все они улыбались. Они стояли шеренгами, по сто в шеренге, все
одинаковые, как полк на параде. Одинаково сложенные руки и
одинаково разведенные руки - у каждого было несколько пар рук.
Странная улыбочка светилась на их золотых лицах: не поймешь, то
ли это было начало улыбки, то ля конец - тысяча золотых
улыбочек, и все разные. Их никак нельзя было сложить в одну. До
чего ж это тонкая штука - улыбка, и как много она значит в
жизни.

Мне хотелось бы написать трактат об улыбке. Об улыбках
своих друзей. О женской улыбке. Об улыбке совсем маленьких -
новорожденных и первой осмысленной улыбке ребенка. О том, как
много можно сообщить улыбкой. О том, как улыбались на войне.