"Ида Грамко. Лирика " - читать интересную книгу автора

должна я? - Плачем. Покуда жива. И плач мой с места меня поднимает,
заставляет лезть, задыхаясь, все выше, туда, где сияет вершина горы
голубая. А там меня ждет награда: улыбка - цветок прекрасный и
выросший мне на радость! Я, плача, цветок срываю: во мне он -
маленький, слабый, а здесь он - гордый и яркий. Он дарит меня
ароматом, и сквозь слезы я улыбаюсь.

* * * Со спящим сердцем моим говорю я: "Проснись, - говорю, -
скорее и мягко плодом созревшим и круглым упади, мое сердце, на
землю! Пусть птицы тебя расклюют, но лучше пусть руки детей и
женщин тебя подберут. И тому, кто измучен жаждой, сердце, отдай
свою свежесть! Чтоб ты упало, дрожать я буду, словно под ветром
дерево. О сердце, которым зову и люблю я, живое и алое, - оставь
мое тело! И пусть открыто и жадно губы жизни к тебе прикоснутся,
сердце!"

* * * Я слышу, как гудят прощаньем корабли и поезда, пускаясь
в дальний путь в чужие страны, к берегам чужим. Как ухо
исполинское, душа прислушивается к твоим шагам, улавливая в них
сигнал к прощанью, к несовпаденью нас с тобой в пространстве. Твое
исчезновенье постигаю в порту тоски, на станции печали. Смертельно
бледная, стою одна на всех перронах и на всех причалах, зову тебя
среди столпотворенья нахмуренных мужчин и пылких женщин, чьи руки и
платки, белея, плещут и, словно навсегда прощаясь, сливаются в
огромный саван. На всех вокзалах и на всех причалах, прощаясь, все
целуются так жадно, как будто впереди крушенье... Вот поезд
тронулся, пришли в движенье вагоны, и в одном из окон мне чудится
твое лицо, как в раме портрет печальный... Вокруг снует толпа, и
голосов невнятен гомон. Ах, отчего мне кажутся вагоны плывущими
гробами? Слышу я слабеющие оклики свои - последнюю попытку удержать
тебя еще хотя бы на мгновенье... А пальцы, лепестками роз дрожа, к
твоим невидящим обращены глазам. Но ты, застыв, как изваянье,
призывам чуждый, чуждый розам дрожи, перроны и причалы покидаешь. Я
остаюсь среди толпы смятенной, с глазами, устремленными в
пространство, как черное надгробье дыма, как белое надгробье пены.

* * * Вырви меня вместе с высохшими корнями, дай воспарить
мне свободно в пространстве, где ветры гуляют, где словно в
извечном родном материнском лоне можно укрыться от страха... Дай с
птицами вместе разгадывать тайны, что скрыты от взгляда. Там за
небесным пределом загадкой незримой высится дерево. Кружатся,
кружатся птицы, дерево ищут, надеясь, что шелестом листьев рано иль
поздно само себя дерево выдаст. Шелестом листьев... Но птицам ли в
птичьей их жизни, столь немудреной, постичь то, что непостижимо? Им
ли скорбеть о том, чего нет в этом мире? Дай же подняться мне
ввысь: я пою, чтоб задумались люди о том, чего нет и не будет - о
звезде, похороненной в тучах. И дерева тень голубая, вырастая, меня
обнимает. Отпусти меня на свободу: здесь печальным цветком я
вяну... Ты можешь сломать мой стебель, оборвать лепестки и лишить
аромата... Но дай мне свободу!