"Хизер Грэм. Любовь в огне " - читать интересную книгу автора

лесном лагере южан, от которого они теперь напрочь отбились, им еще везло -
рядом протекал холодный ручей, в который всегда можно было окунуться.
Прохлада прибавляла бодрости, особенно в знойные дни. Но без горячей воды
человек тоже прожить не может.
Он опустился в ванну, и по всему телу тотчас разлилось блаженное тепло.
Боже, воистину, как мало нужно человеку для полного, идиотского счастья!..
Веки отяжелели, и лишь усилием воли ему удалось стряхнуть с себя дремоту. Он
схватил кусок мыла, о котором столь восторженно говорила Рейчел, и энергично
намылил все тело. Как ни позорно было в этом признаваться, в последние годы
у него уже дважды заводились вши, поэтому теперь он мылся при любой
возможности, с мылом или без оного. Лишь покрывшись с головы до ног
пузырящейся пеной, он позволил себе откинуть голову, закрыть глаза и
перевести дух.
Горячая ванна, приличное вино, холодное мясо, возможность сомкнуть
веки - это ли не редкая удача, которой грех не воспользоваться сполна?
Сладостное тепло окружило его со всех сторон, в голове был легкий туман,
исподволь накатывала расслабляющая дрема. Господи, как хорошо! Простые
человеческие радости мгновенно заставили его позабыть о том, чем он вынужден
был жить последние месяцы и годы. Образы стенающих и изувеченных солдат,
грязные, окровавленные тряпки, взрывы, пальба, пороховой дым, лязг оружия -
все это впервые за долгое время отошло на задний план и даже вовсе исчезло.
Ему вдруг вспомнилось совсем другое. Родной Симаррон, отцовский дом, тихие
ночи, свежий ветерок на широком крыльце и полная чаша звезд над головой,
мерное шуршание листвы, мягкий свет из окна... Все это убаюкивало, и
незаметно для себя Джулиан стал проваливаться в сладкий, почти детский, сон.
Вдруг что-то нарушило эту зыбкую идиллию. Он поднял голову и
нахмурился, напряженно вслушиваясь. Что такое? Что это за звуки? Ему
показалось, что кто-то плачет или по крайней мере всхлипывает. Совсем рядом.
Но где? Рейчел говорила, что эта комната примыкает к хозяйской спальне.
Значит, за стеной Рианнон. И это ее голос.
Джулиан поморщился и зажмурил глаза. Он видел на войне много смертей,
но привыкнуть к ним было невозможно. Лишь инстинкт самосохранения и
ответственность за раненых помогали ему не бередить душу всем тем, с чем он
сталкивался каждый Божий день. Даже когда люди умирали прямо у него на
руках, он скрепя сердце констатировал смерть и заставлял себя переключить
внимание на тех, кому еще можно было оказать помощь, попытаться спасти. И
все же в редкие минуты отдыха тяжелые мысли настигали его. Он отлично знал,
что смерть каждого человека приносила горе другим людям, его родным и
близким. Каждая могила у дороги - это слезы вдовы, крик безутешной матери
или несчастные глаза ребенка, оставшегося сиротой. Война отвратительна во
всех своих проявлениях, но в этом особенно. Джулиан знал, что такое смерть,
знал, что такое боль. Он жил среди смерти и боли последние два года. Пытался
выжить...
Ему невыносимо было слышать эти стоны, которые раздавались за стеной.
Он знал, что ничего не может сделать, ему нечем облегчить горе Рианнон, и
старался не слушать, не обращать внимания на эти звуки. Но не мог... А через
минуту они и вовсе заставили его пулей выскочить из ванны, где он едва не
заснул.
Плач на несколько мгновений прервался, а потом тишину ночи взорвал
пронзительный женский крик: