"Игорь Градов. Вальс с фюрером ("Месть Сталина" #2) " - читать интересную книгу автора

свидании, и он разрешил тебе эту встречу. А после того, как мы тебя
отпустим, побежишь к нему с докладом - сообщить, как все прошло. Для тебя
это игра, а я рискую своей жизнью и жизнью многих людей, да и Настиной
жизнью, кстати, тоже...
- Ты ошибаешься, Ян, для меня это совсем не игра.
- "Предавший однажды, кто поверит тебе?" Так, кажется, сказано в
Библии?
- Можешь считать, как угодно...
- Хорошо, я предлагаю следующее. Первое: ты увидишь дочь, сегодня же.
Конечно, только издалека, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Считай,
что это награда за то, что пришла на встречу. Посмотришь на нее - и все, мы
тут же уезжаем. Договорились?
- Да.
- Хорошо, теперь дальше. Ты вернешься к Остерману и доложишь о нашей
встрече, можешь рассказать ему все, это не имеет значения. Полковник -
человек азартный, наверняка захочет продолжить игру, поэтому даст тебе
разрешение на следующую встречу. Это нас тоже устраивает. Свидание
произойдет послезавтра, в то же время на Тверском бульваре. Но ты уже будешь
должна принести нам кое-что - хотя бы номер шлюза, который планируют
взорвать. А в качестве награды мы дадим тебе часовое свидание с Настей. И
теперь третье. Ты скажешь Остерману, что я тебя шантажировал дочерью и
заставил работать на себя, он к этому готов и ничуть не удивится. Вы с ним
вместе разработаете план операции против подполья, и о нем ты сообщишь нам
на третьей встрече. После этого сможешь пообщаться с дочерью дольше. Все
ясно?
- Разве вы не собираетесь меня перевербовывать на самом деле?
- Мы это уже сделали, Нина, просто ты еще сама не поняла. Ну что, мы
пришли к соглашению?
- Да, разреши мне увидеть дочь...
Петерсен стукнул три раза по стенке кабины, машина развернулась и
покатилась в обратную сторону.
- Минут через пятнадцать мы будем на месте, - сказал Ян. - Я открою
дверь кузова, и ты сможешь увидеть Настю. Но помни: никакого личного
контакта, ни слова, ни жеста! Просто сиди и смотри. Хорошо?
- Я же согласилась...
Через пятнадцать минут машина остановилась. Ян крепко взял жену за
локоть и подвел к двери. При дневном свете Нина увидела, как он постарел и
поседел. "Ему же почти пятьдесят", - вспомнила она.
- Смотри, - сказал Ян, - но помни, о чем мы договорились.
В конце маленького, заснеженного дворика неспешно гуляли старушка и
девочка. Нина сразу же узнала Настю и рванулась наружу, но Ян крепко сжал ее
руку. "Настенька, доченька..." - шептала Нина, глотая слезы. Девочка,
разумеется, ее не слышала...
Нина смотрела и не могла насмотреться на свою Настю. Как она
изменилась, как выросла... Она помнила дочь еще маленькой, шестилетней, а
теперь ей было двенадцать. Бледное личико с острым подбородком достались
девочке от матери, серые глаза - от отца. Прически под меховой шапкой не
было видно, но Нине почему-то казалось, что у Насти длинные русые волосы,
как у нее самой в детстве.
Как часто в холодном, чужом Берлине Нине снилось, что она купает в