"Катерина Грачева. Осторожно, светлое прошлое " - читать интересную книгу автора

если не очень приличное, мне хватает, значит и им хватит; пожалуй, они
готовы, только вот надо сдать билеты на пароходик, предупредить родню и
распорядиться - кому сдать ключи от квартир...
Я стоял и немел. Два свободных места! С приличным жалованьем! Мест нет,
есть только потребность в матросах, только я уже точно видел, что этих
Капитан ни за что не возьмет. Они не выдержат пути, как Откинс. Или как
Бани. Или как Арно... поэтому их не возьмут. Они уже слишком раскисли от
этого тихого и прохладного пляжного зноя. Прохладного зноя? Ну да, кажется,
точнее не скажешь... Господи, неужели они не помнят, как мы мечтали отдать
друг за друга жизнь, добыть для человечества невиданные сокровища?..
- А помнишь, - не дождавшись ответа, сказали друзья, и лица их
просветлели, - помнишь старые добрые времена, когда мы хотели добыть для
людей Дальние Сокровища? Сколько раз мы сбегали ночью от воспитателей,
забирались в чью-нибудь старую лодку, накрывались плащами, раскладывали на
соленой лавочке старые морские карты, жгли свечку и жевали промокший
черствый хлеб, который таскал с кухни Хоныч... Помнишь? С нами сбегала
Маруська, и мы глядели на ее исцарапанные боевые коленки и думали, что она
самая мировая девчонка в городе... Помнишь? Вот если бы однажды выбрать
ночку, и снова собраться вместе? Я принесу огарок, возьмем у Маруськи те
самые старые карты - представь, они и сейчас в ее чемодане... Мальчишек с
корпуса возьмем... И тихо-тихо будет плескать зовущая волна...
Они замолчали, и лица их все светлели и светлели. А пароходик все не
отплывал; люди прощались с провожающими, заходили на борт, опять спускались,
никакой спешки и окриков, все уютно, ласково, по-семейному... Это могло
продолжаться еще долго. И никакого кульминационного момента не будет, и
никто не спрыгнет с корабля; а если спрыгнет, так его подождут, пока он
залезет обратно: отчего не подождать под таким солнцем?
Я протолкался сквозь них и молча вышел в двери. Снаружи уже стемнело,
стало еще холоднее, так что я испугался - не опаздываю ли я; но нет, вот и
Хоныч, уже утеплившись какой-то шинелью, ссутулился под прибрежной сосной.
- Лани? Неужели ты вышел? Я уж и не ждал, - как-то хрипло сказал он, не
обернувшись.
- Боюсь, что здесь мы бессильны, - вздохнул я и тут заметил, что под
незастегнутой шинелью он как-то странно одет. - Эй, Хоныч, ты чего нарядился
в капитанский китель? Знаешь, что тебе за это будет от Дарля?
Он тоже вздохнул и пошел к Неприступной бухте. Под ногами чавкал жидкий
снег пополам с песком.
- Дарля мы похоронили шесть лет назад, - наконец сказал он, повернув ко
мне усталое лицо. - Когда в Марсовом проливе он спас команду и корабль от
бури, его сердце не выдержало.
Я понял, что он не шутит.
Мы остановились возле Неприступной.
- Пока, Лани, - сказал Хоныч, протянув мне свою крепкую ладонь.
- Я что... отлучен? - спросил я, чувствуя, что горизонт плывет.
- Нет, - сказал Хоныч. - Но в этот раз команда набрана. Может быть,
следующей весной освободится место юнги... Может быть... Впрочем, честно
говоря, очень не хотелось бы. Но надеюсь, что мы с тобой еще встретимся.
- Хоныч! - чуть не закричал я. - Господи, да разве я знал, Хоныч! Я...
- Ну, ну, только не плачь, - сказал он и похлопал меня по плечу. - Ты
без нас восемнадцать лет прожил и не заметил, проживи еще один год. А