"Катерина Грачева. Мой дом - Земля, или Человек с чемоданом " - читать интересную книгу автора

Луна-парка.
- А ты, Павел? - спросил Гелий. Павлик поправил очки на переносице и
сказал:
- Три года! Для науки маловато. Надо успеть хоть как-то оставить след.
Помогать людям и всякое такое.
- Ладно, - кивнул Гелий. - Это хорошо. А что ты скажешь, Ольга?
- Составила бы список целей, - ответила я. - И выбрала бы самые важные.
А про себя подумала: "И вообще, это зависит от того, чем будешь ты эти
три года заниматься".
- Так вот, мне тогда сказали: чтобы жить без противоречий с собой, надо
жить так, как бы ты жил за три года до смерти, - заявил Гелий. - Правда,
Райка думает только о себе, и мне это не симпатично... но, тем не менее,
живи она так, она была бы довольна. Только я подозреваю, что ей бы это
вскоре надоело. Я вчера Юльку катал, катал на аттракционах, так она сама
оттуда запросилась.
- Какую Юльку? - сразу заинтересовалась Райка.
- Неважно, - сказала я. - Гелий, а ты бы сам что делал? Если б три
года?
- Я не знаю, - грустно ответил он. - Павлик, дай, что ли, гитару...
И запел что-то незнакомое, мне запомнилось только:

"Степь - это тихие песни костров,
Степь - затаенные птиц голоса,
Это дыханье свободных ветров,
Степь - это ночи большие глаза..."

- Сам сочинил, - утвердительно спросил под конец Павлик. Гелий кивнул.
- Здорово, - улыбнулась Райка. - А еще?
- Моя очередь, - сказал Павлик. Так они и чередовались, песня за
песней.
Ветер трепал наш маленький костерок и подбрасывал в него сухие и
пожелтевшие листья. Они потихоньку скручивались и дымились, отдавая нам все
то тепло, что они скопили за долгие летние дни. Хотя и этот день выдался на
редкость солнечным и теплым.
Они пели, а мы сидели, грызли сухарики и пекли на палочках хлеб. Когда
в термосе кончился морс, я с Галкой побежала наполнять его из ключа, который
появлялся на свет внизу, в самом карьере. Надо же было этому камню
подвернуться мне под ноги!
Шандарах!
Мамочки.
Не знаю, что было с ногой, но вставать на нее мне ну ни капли не
хотелось. Суеверная Галка страшно перепугалась, сказала, что это все из-за
разговоров про смерть. Чувствительный Павлик бегал кругами и жалостливо
спрашивал: очень больно? или не очень? Это меня окончательно рассердило.
- Ну вот что, - сказал Гелий. - Идти можешь?
- Да как тебе сказать...
- Тогда поехали, - он подхватил меня на руки и понес. А ребята остались
собирать вещи и упаковываться.
- Спой еще что-нибудь, - попросила я Гелия, стараясь думать о том, как
хорошо мне будет, когда боль пройдет. Пока что этого события не