"Катерина Грачева. Дневник папиной дочки (fb2) " - читать интересную книгу автора

собой, что он накормит ее зелененькими чупа-чупсами и введет на обратном
пути в навоз, который тут на дорогах в изобилии.
Надо сказать Михалычу, чтоб он подумал о разработке агит-компании по
рациональному использованию этого ценного сырья. Сделать установку по
выработке биогаза, а остатки - идеальное удобрение. Вдруг кто-то вроде Степы
этой идеей увлечется, ведь это ж двойная польза будет: человек найдет дело,
а дело человека...
Вечер.
Что я и говорю. Она таки вляпалась в навоз. Хорошо, что кавалер не
знает, а то бы умер от огорчения из всех своих двухсполовинолетних сил.
Оксана говорит, он не кормил ее ничем, т. к. не знает, что в театре
есть буфет!! Играли какую-то сцену из Чехова. Я слегка жалею, что не пошла,
а впрочем, меньше разочарований и чистая обувь. "И лучше будь один..."
Однако Оксана там с кем-то познакомилась, говорит: "галантные и умные
молодые люди". Завтра нанесем им визит.
8 июля
Сестра наносит визиты одна - сказала, так корректнее. Я помогаю Степе.
Начинаю слегка разбираться в строении переднего багажника, где мотор.
Скучно.
Вечер.
Совершила ужасное. К деду пришел этот пиволюб, и они пили, пили, пили,
я пошла и громко сказала деду, что если он будет столько пить, то станет
таким же интеллектуалом, как Ведронбом.
Я больше не могу находиться в этом доме! Я хочу домой! Где же Оксана,
уже темнеет. Я понимаю, что с "умными и галантными" интересно, но надо и
совесть иметь.
Глубокая ночь.
Оксана рыдает в голос и не дает мне спать.
Святая наивность дед, оказывается, думал, что она осталась ночевать у
Степы. В одиннадцать я не выдержала, к деду обращаться было страшно (вообще
у него нервы слабые, и он за нас перед мамой ответственный), и я пошла к
Ведронбому (дедушке сказала - под предлогом извиняться). На этот раз
Ведронбом оказался на редкость сообразительным и быстренько побежал, причем
он, к счастью, знал, куда бежать. Так вот опоздали бы мы еще чуть-чуть, и
начался бы криминал. Эти деревенские уроды не видят в девушке ничего, кроме
набора органов. Они оправдывались тем, что она вообще сама к ним навязалась,
а потом на переправе коней не меняют. Ведронбом с ними, пардон, дрался, один
на четверых, но они были, к счастью, трусы.
Мы шли, Оксана рыдала, я ругала ее на чем свет стоит, а Ведронбом
смеялся. Ему вообще все смешно, как дурачку, словно не понимает, что могло
произойти. Тут, кажется, такие штуки в порядке вещей.
Оксана очень глупый человек, даром что кончила первый курс и досрочно
сдала свои художественные экзамены. Я в свои пятнадцать уж как-нибудь вижу
намерения людей. Сейчас она почти перестала реветь, а я все не успокоюсь.
Дедушка не понимает всей трагедии, так что я осталась за старшую. А трагедия
в том, что здесь совершенно нечем заняться, отсюда все беды. Теперь понимаю,
почему дед дружит со Степой и Михалычем. Они хоть какую-то иллюзию
деятельности создают. Папа, милый папа, что же мне делать.
9 июля
История про Оксану стала известна всей деревне. Ведронбом ходит с