"Александр Матвеевич Грачев. Тайна Красного озера" - читать интересную книгу автора

Черемховский, - в районе, который, судя по найденным сегодня окаменелостям,
был в третичном периоде покрыт морем, некогда простиравшимся от Байкала и
Монголии до нынешнего устья Амура и гор Сихотэ-Алиня. Поэтому, чем дальше на
восток, тем внимательнее, я считаю, следует относиться к обнажениям, ибо там
мы должны встретить интересующие нас более древние отложения.
- Но не находите ли вы, Федор Андреевич, - опросил Дубенцов, - что
уголь, найденный Мамыкой, относится не к каменноугольному периоду, а к более
позднему времени, например, к третичному?
- Я полагаю, что он образовался в каменноугольный период. Для
третичного он слишком стар.
- Мне кажется, Федор Андреевич, - продолжал молодой геолог, - что его
"состарила" близость интрузий, которые должны быть развиты в осевой части
Сихотэ-Алиня. Мне кажется, например, что под их воздействием произошла также
необычная для третичных образований уплотненность пород, которая так резко
бросилась нам в глаза при осмотре обнажений.
- Ваши доводы я нахожу вполне доказательными, Виктор Иванович, -
согласился старый геолог, - однако окончательного вывода мы с вами не можем
сделать, не осмотрев месторождения, не изучив основательно его
геологического строения и, возможно, не получив лабораторных анализов.
Назавтра Черемховский отправил в маршрут Дубенцова и Анюту, а сам
остался изучать прибрежные наносы Удоми и Хунгари.
Анюта с радостью приняла это предложение отца. Для нее поход с
Дубенцовым был серьезной школой работы в полевых условиях. Молодой геолог не
оставлял необследованным ни один хоть сколько-нибудь подозрительный слой
осадков. Он карабкался на обрывы, то и дело пуская в ход молоток и зубило,
подолгу просиживал над породами, рассматривая их в лупу, применял соляную
кислоту, хранившуюся у него в склянке, вложенной в эбонитовый футлярчик.
Иногда он пробовал породы на вкус или делал на них царапины перочинным
ножом. Страницы его полевого геологического дневника заполнялись все новыми
записями и набросками схем залегания осадочных пород.
Во второй половине дня, когда Дубенцов потянул Анюту на очень высокую и
крутую осыпь, у вершины которой торчали скалы твердых коренных пород,
девушка взмолилась:
- Я больше не в состоянии двигаться. Присядемте, отдохнем, Виктор
Иванович... А потом постараемся быстрее работать.
Дубенцов, очень проворно и искусно действуя молотком, быстро сделал в
осыпи порожек, и они присели. День был солнечный, жаркий, осыпь выходила на
южную сторону, и солнечные лучи падали прямо на скалы, накаляя их. Воздух
над осыпью был горячий.
Анюта отдышалась и, поправляя косы, повернула к Дубенцову
разгоряченное, розово-румяное, смеющееся лицо.
На лбу и над темными блестящими глазами выступали росинки пота.
- Знаете, о чем я сейчас подумала? Вы, наверное, решили сегодня меня
проучить за мой капризный наскок на вас там, в стойбище?
- Вы до сих пор помните об этом? - спросил Дубенцов точно таким тоном,
каким спрашивала у него несколько дней назад Анюта.
И они оба весело расхохотались. - Возможно, и на этот раз я допущу
бестактность,- продолжал Дубенцов, - тем не менее, я должен снова высказать
свое убеждение: здешние условия полевых работ не для вас, Анна Федоровна...
- Ну, мы с вами снова можем поссориться, - сказала Анюта, становясь