"Александр Матвеевич Грачев. Тайна Красного озера" - читать интересную книгу автора

много часов. Только за полночь гроза стала стихать, и изыскатели уснули.
Утром первыми проснулись повар и фельдшер Игнат Карамушкин. Он с
усилием открыл крышку своих огром ных охотничьих часов, близоруко посмотрел
на циферблат и, зевнув, спросил повара:
- Как думаете, проснулся профессор?
- Не понимаю, что вы пристаете к нему каждое утро со своим
градусником? - проворчал тот в ответ. - Ведь это даже неприлично.
- Вы считаете? Но что поделаешь! Мне так приказано. И потом вы странно
рассуждаете, Василий Егорович, - с укоризной добавил фельдшер и стал
зачесывать назад свои редкие рыжие кудри. Худо е и острое лицо его с
раскосыми, часто мигающими глазами стало серьезным. - Крупный ученый,
человек в престарелом возрасте... Да вы понимаете ли, как нужно оберегать
его здоровье?! А условия какие?
Фельдшер вышел, встряхивая термометр. К палатке профессора он
приближался неслышно. Здесь остановился, затаив дыхание, стал
прислушиваться. Ему показалось, что он услышал легкое дыхание дочери
профессора, Анюты...
- Это вы там, Карамушкин?
Фельдшер вздрогнул. Оказывается, начальник экспедиции уже встал.
- Заходите.
Карамушкин робко откинул полог, боком протиснулся в палатку и
прошептал:
- Доброе утро, Федор Андреевич. Как спали, как чувствуете себя?
- Благодарю. Давайте ваш градусник. Это что же, так будет каждое утро?
- Видите ли, Федор Андреевич, - смущенно заговорил Карамушкин. - Мне
так приказано. Я головой... - Увидев, что Анюта заворочалась в своем
спальном мешке, он перешел на самый тихий шепот: - Я головой отвечаю за ваше
здоровье, Федор Андреевич.
Бивуак ожил. Дымил костер, люди просушивали и скатывали вьюки, готовясь
к новому переходу по бездорожью.
Ожил и лес. Веселое пенье птиц, звонкий стрекот кедровок, бодрящий
прохладный воздух утра быстро разгоняли сон людей.
Перед тем как разбудить дочь, Федор Андреевич Черемховский по-хозяйски
осмотрел лошадей, проверил упаковку вьюков, закладку продуктов в котел,
перекинулся несколькими словами со старым таежником-проводником Пахомом
Степановичем, пока тот старательно и искусно обматывал ноги портянками и
надевал охотничьи бродни, потом вернулся в свою палатку, с минуту посидел у
постели спящей дочери, любуясь ее беззаботным лицом, пышущим свежим
румянцем, и мягкой прядкой темных волос на лбу.
Старый геолог понимал, что не следует слишком баловать Анюту, ставшую
уже настоящим геологом, что чрезмерная опека мешает воспитанию в ней
самостоятельности и выносливости, но чувства часто брали верх над сознанием.
С трудом пересиливая себя, он осторожно потрогал плечо девушки. Та открыла
глаза и спросила с легким испугом:
- Вставать? - быстро провела ладонью по глазам, огляделась: - Все уже
встали? Как нехорошо...
- Ну, ну!.. - добродушно загудел отец, топорща свои густые усы и
забавно хмуря широкие щетки седых бровей.
- В следующий раз разбужу тебя первой, а теперь поторапливайся.
Захватишь мое полотенце, вместе пойдем умываться.