"Алексей Федорович Грачев. Кто вынес приговор (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Загляну к Верочке, может, она составит мне компанию. Или в
"Хуторок", или в "Откос". В "Хуторке" и до утра можно остаться, есть
темные и теплые углы у Ивана Евграфовича. И Тамара - "пивная женщина" -
поет куплеты про ГПУ забавные, за солидный гонорар, понятно. А в "Откосе"
зато публика поприличнее, и скрипки, и аргентинское танго. Только там и
танцуют его, да еще падеспань. На днях там были с заведующим нашей секции.
Вот вам! - обратился он с каким-то упреком к булочнику и кассиру. -
Заведующий, а не гнушается, так сказать, мирских удовольствий. Еще год
назад боялся кружку пива выпить, а нынче говорит: надо всем нам жить не
хуже нэпманов. Ради чего, мол, страдали в революцию да в гражданскую
войну.
- Вы его, Бронислав, сманили с пути, - проговорил тихо и уныло
Синягин. - Не иначе.
Мухо осмотрел булочника с каким-то сожалением:
- А может, в "Бахус", в бильярд? Или в "Хуторок", Авдей Андреевич?
Закажем стол, танцы будут. Тамара в красном платье, как палач на помосте.
Пойдете в танце, как Рудольфо Валентино...
Он похлопал по плечу Синягина с барской милостивостью и, не прощаясь,
шагнул в дверь - сам как знаменитый тореро. Шляпу бы только ему да еще
шпагу к широкому поясу.
Трубышев тоже поднялся.
- Ну и мне пора на вокзал... Так, если понадобятся деньги под
сливочное масло, я к услугам... Сообщите, - проговорил, протягивая руку. -
Занесу ссуду. Ничего не поделаешь, - вздохнул он устало, - придется
заложить еще одно кольцо покойной жены. Как не порадеешь для вас, Авдей
Андреевич.


5

Он выбрался возле вокзала из саночек, поднялся на ступеньки. Толкался
народ, больше с мешками, а то плотники с пилами, завернутыми в мешковину,
с топорами за кушаком. Целая орава с топорами да пилами. Что-то строить
едут. В лаптях, валенках, ободранных кожушках, замотанные от ветра шарфами
и башлыками. Строить новый мир, как поется в песне. А у самих, поди, в
животах бурчит.
Викентий Александрович остановился возле телеграфного окошечка. Его
здесь знают. Барышня в кудряшках, этакий барашек, не бякающий только,
улыбнулась, словно был он юношей со "взором горящим":
- Есть-есть вам телеграммка...
Прочел бегло, выругался. И Москва отказала в муке. Что-то случилось.
Перебои ли в снабжении, то ли арестовали кого там.
Да, еще день-два - и вешай замок, Синягин, на булочную. Еще
день-два - и распускай своих пекарей, поваров, приказчиков, прачек,
сторожей. Чем платить им? Да еще надо искать отступные нанятому народу, а
то ведь вспомнят профсоюз или будут шуршать кодексом о труде, за
инспектором по труду помчатся на рысях. Народ после революции стал
грамотный и дотошный. А помочь надо Синягину.
На заготовленном чистом листке бумаги Викентий Александрович набросал
текст телеграммы в Казань. На другом листке составил текст в Балаково