"Стефан Грабински. По касательной " - читать интересную книгу автора

его замедлил - так хорошо было бесцельно кружить в лабиринтах тумана, так
заманчиво скользить по самому краю мирно дремлющих пропастей... Забава,
однако, подходила к концу: сквозь потревоженные покровы уже проступал
грозный лик искушаемой тайны, готовящейся наказать неосторожного смельчака.
На язык просилось определение, точно выражавшее случившееся, оно рвалось
изнутри, пытаясь получить доступ в сознание, но он силой вернул его туда,
откуда оно пришло. Тщетно! Все равно за ним гналось солнце, палило глаза,
лицо, голову, убийственными ударами отзываясь в груди. Он остановился на
углу какой-то улицы, не зная, куда идти. Из воротного зева блеснула
навстречу пара взволнованных лиц.
- Росстанная, тридцать.
- Хорошо, я непременно приду. Как ты добра, как ты безмерно добра ко
мне... Он машинально двинулся по указанному адресу, сделав последнее слабое
усилие к сопротивлению.
- С какой стати я туда тащусь? Ха-ха! Там меня поджидает рок - вот с
какой!
Его прямо-таки гнало в ту сторону. На повороте он ненароком вскинул
голову, взгляд упал на большую голубую афишу. Он охватил глазами первый
пункт программы:
"Синьора Беллестрини, примадонна итальянских сцен, в качестве
вступления исполнит арию: "Пепито, ах, там укажу тебе, что надо совершить!
Пепито, ах, ах, там укажу...""
Так, достаточно и этого, остальное пусть остается для ознакомления
публики.
Через пятнадцать минут он вступил на лестничную клетку подслушанного
номера. Дом был трехэтажный, возникали сомнения насчет этажа. Я откажусь от
этого глупейшего фарса, если не получу точного указания, твердо постановил
он.
В ту же минуту снизу послышался скрип ступеней, кто-то нагнал его на
лестнице и пробежал мимо.
- Может, это мой провожатый?
Пришелец уже поднялся на второй этаж:. Остановился на площадке. Вжецкий
последовал за ним.
На втором этаже он застал незнакомца рассматривающим табличку с
фамилией на чьих-то дверях. В тот момент, когда Вжецкий одолел последнюю
ступеньку, тот повернулся и посмотрел ему прямо в глаза, после чего не
мешкая стал подниматься по лестнице вверх.
- Благодарю! - чуть не крикнул ему вслед Вжецкий, уловивший в глазах
незнакомца особое, подстрекающее выражение.
Значит, тут... Надо признать, опекают меня до самой последней минуты.
Подумать только, какая услужливость!
Он без колебаний распахнул двери, у которых только что стоял
"провожатый". В ту же секунду из глубины квартиры раздался сухой треск. Он
ринулся внутрь: в заливающем комнату закатном блеске стоял молодой человек с
приставленным к виску пистолетом; видимо, в самый момент прибытия Вжецкого
он выстрелил, но оружие дало осечку. Он заметил вошедшего, но по-прежнему
стоял истуканом, не меняя позы. Вжецкий любовался им, скрестив на груди
руки.
- Что за картина! Какое изящество линий, какая точность в деталях! И
освещение, самое главное освещение, прямо-таки гениальное... Нет, вы