"Богумил Грабал. Жизнь без смокинга" - читать интересную книгу автора

Вместе с друзьями я съездил в отпуск, и по неизвестной причине нам
особенно полюбился подъем по канатной дороге на Грунь. Было прохладное
летнее утро, гигантская канатная петля с прикрепленными к ней креслами
возносила вверх человеческие фигуры, пестрые свитера и разноцветные куртки
над голыми коленками, и так как с Груни никто не спускался, застывшие фигуры
с отвернувшимися от меня лицами поднимались только наверх, а оттуда
возвращались лишь пустые кресла, на их спинках я различал номера и видел,
что номера эти убывали, уменьшались, подъемные колесики, отвечающие за то,
чтобы эти кресла не сорвались с опоры, мелодично поскрипывали, и я заметил,
что число колесиков на всякой такой опоре было подчинено определенному
ритму: четыре, четыре и, на каждой третьей, шесть... Итак, поднялись туда и
мы, чтобы только побывать наверху, там мы пообедали и прогулялись, взбираясь
на подножия скал и любуясь видом на горы, окружающие Вратную долину, а потом
в креслах опять поехали вниз. И по мере того как мы спускались, горы перед
нами вырастали все выше и выше, а навстречу нам поднимались другие кресла, в
каждом третьем или в нескольких кряду торжественно восседали люди, и когда
мы миновали друг друга, чуть ли не всякий глядел в глаза тому, мимо которого
он проезжал, и теперь номера кресел, повернувших наверху канатной дороги
назад и спускавшихся вниз, возрастали, увеличивались. Но при этой первой
встрече с канатной дорогой я обращал внимание лишь на мелькание лиц
очаровательных девушек, юношей, детей, стариков... хотя все мы, минуя один
другого, опускали глаза и только в последний момент вновь их поднимали и в
этот миг смотрели друг на друга, это был беглый, но такой глубокий взгляд
человеческих глаз, что эта поездка с таким множеством встреч оказывалась
столь утомительной, что, наверное, каждый ее участник в креслах, движущихся
вверх и вниз, переходя от глаз к глазам, страшно уставал от этой игры и
старался спрятать свой взор от встречных, но поток этих глаз напирал так
сильно, что воздушная прогулка превращалась в исполненную надежд езду в
область мечты, в своего рода кокетство высшего порядка, в этакий воскресный
променад, который игрой глаз ослабляет плоть, но возбуждает дух. Поэтому
внизу, когда каждый из путешествующих в таком кресле отстегивал ремень,
словно на цепочной карусели, и вставал ногами на твердую землю, служитель
подхватывал его кресло и не раз вынужден был помогать людям, настолько
изнуренным взглядами встречных, что у них подкашивались ноги... И еще теплое
кресло, вознесенное наверх механизмом подъемника, с грохотом
разворачивалось, чтобы арифметическая последовательность номеров, которые на
пути вниз возрастали, там, внизу, поменялась на противоположную, а затем
кресло с очередным путешественником вновь устремлялось вверх.
Когда я, пьяный от людских взоров, выкарабкался наконец наружу, я
увидел бетонный куб, укрепленный черными поперечинами, это оказался
десятитонный противовес, за который цеплялась петля каната, тянувшегося из
долины наверх, на Грунь... поперечины были выкрашены красной краской, а
бетонный куб - облупившейся черной, позволявшей видеть цвет литого бетона.
И вот после этой первой поездки мои друзья, и я с ними вместе, мечтали уже
только об одном: каждый день хотя бы раз да подняться в кресле наверх, а
потом с нетерпением ожидать спуска вниз; нечто от прекрасной эротики было в
этой поездке, прекрасной, словно меланхолический сон. Яна Сметану,
художника, это путешествие настолько увлекало, что он даже похорошел, и не
только тогда, когда мы брели прочь от места, где служитель помогал нам