"Александр Говоров. Санктпетербургские кунсткамеры " - читать интересную книгу автора

Шумахер в первую очередь отметил светский вид неожиданного посетителя.
Но следовало для начала и поставить его на место, поэтому господин куратор
насупился.
- Что вам угодно?
Посетитель взмахнул кружевными манжетами и рассыпался в поклонах.
Шумахер нахлобучил парик и тоже сделал несколько па политеса.*
______________
* Политес - вежливость, правила хорошего тона.

- Меня обокрали! - жаловался посетитель. - Ночью вломились солдаты...
О-о, как они себя вели!
- Кто сей есть? - спросил Шумахер у стоящего рядом студента. Но тот не
знал, и ответил служитель из-за распахнутых дверей:
- Академикус... Из прибывших намедни. Я им сказывал, что беспокоить вас
нельзя...
Услышав этот диалог, посетитель подпрыгнул, склонился до паркета и
представил себя:
- Игнаций-Констанций-Фелиций граф Бруччи де Рафалович, кавалер Золотого
Овна и иных орденов Священной Римской империи, магистр свободных искусств!
- Ах, герр Рафалович! - весь просиял Шумахер. - О, граф Рафалович!
Он тоже приветливо полоскал ручкой у самого пола, но при этом силился
вспомнить, кто такой? До сих пор он, Шумахер, первым узнавал любого,
прибывавшего в Санктпетербург, а здесь так оплошать? Да еще и академикус, а
всех академиков, служивших в Санктпетербурге, именно Шумахер приглашал, еще
по повелению покойного государя... Да еще и граф, да еще и кавалер какого-то
Золотого Овна! Впрочем, что-то смутно Шумахеру припоминалось - не то в
Ганновере, не то в Вене...
Шумахер выразил графу свое крайнее соболезнование и заверил, что
сегодня же найдет время, чтобы ознакомиться с его патентами и
рекомендательными письмами. Но эти слова вызвали у графа буквально приступ
плача.
- О санта мадонна! Сегодня ночью в этом вашем доме у меня их похитили!
Пропало все!
- Как, неужели все?
- О, да, да! И графская грамота, и академический диплом, и патент
магистра... А какие были там высокие подписи, какие печати!
Тут Шумахер заметил, что, несмотря на плач и заламывание рук,
новоявленный граф исподтишка следит за ним паучьим взглядом. Господину
куратору стало зябко, и он повернулся, давая понять, что аудиенция окончена.
Тогда граф Бруччи де Рафалович буквально пал к его ногам.
- А главное, главное, блистательный синьор! Главное, что у меня
пропало...
Он внимательно оглядывал каждого, а все молчали, ожидая. И граф сказал
выразительно, понизив голос:
- Философский камень!

3

Караульный, стоявший на площадке второго этажа в Кикиных палатах,
перегнулся через перила и позвал: